Начало девяностых, будь они неладны. Кто помнит - тот вздрогнет, бл…дь. Я в тот день не на работе, еду по Витебскому на своей машине – стоят двое парней на обочине, голосуют. Вот инстинкт таксиста сработал
– останавливаюсь.
- Слышь, командир, в Пулково не подкинешь? Опаздываем.
- Ну садитесь, что. Подкину, конечно.
- Только ты это, поскорей давай, хорошо?
- Мужики, без обид - поскорей можно, но если возьмут за жопу – штрафы с вас.
- Давай, гони, не думай, разберёмся.
Один, в чёрном длинном пальто, по виду - кавказец, этот на переднее сиденье садится, второй - попроще – Ваня Ваней, деревня, нос картошкой – назад.
Поехали. Ну, на красный я не лез, сильно не нарушал, но топил так, что мужики уселись поплотнее, и ухватились за поручни – но не бздят, гляжу - улыбки на физиономиях, быстрая езда нравится.
Да какой же русский не любит быстрой…. виноват, отсебятина. Это не я, это Гоголь написал.
На Пулковском шоссе, возле поворота на Авиагородок, тогда существовал постоянный пост ГАИ и патрульно-постовой службы – ППС. Их все называли – черепашки ниндзя, потому, что пацаны были украшены армейскими бронежилетами – а они здоровенные - действительно напоминало черепаший панцирь. Как правило - три-четыре человека, вместе с ГАИшниками. Автоматами вооружены.
Я притормозил заранее, хоть тогда ни видеокамер, ни радаров ещё не было – но видать ГАИшники меня издалека усмотрели, гондоны. На свет появляется полосатая палка, вздыбленная в состояние могучей эрекции. Сейчас штрафанут за превышение скорости.
Тормозим.
Вылезаю из машины, напяливаю улыбку на физиономию, мужики, говорю, войдите в положение, приятель на самолёт опаздывает, торопимся очень, может мы поедем дальше? Опоздает же? А давайте договоримся, обратно поеду, я вам так и быть, по бутербродику с колбаской отвалю? Заржали.
- По бутербродику – это хорошо, только ты и пиво не забудь!
Даже документы проверять не стали. Сажусь обратно в машину, улыбка ещё с физиономии не сползла, трогаемся, спиной чувствую - что-то не то. Атмосфера в салоне – не просто накалена, а до предела – звенит. Когда постоянно с людьми работаешь, такие вещи очень чувствуются. Едем. Сзади такой «Уффф» - облегчённый выдох. Это Ваня с носом картошкой. Он, оказывается и не дышал вовсе, пока я с ментами разговаривал. Сжался весь.
А этот, впереди, кавказец который, вынимает из-под полы пальто руку с пистолетом, ставит его на предохранитель, и спокойно суёт в кобуру под мышкой.
Бл…яяяя.
Я ещё так, не без иронии пошутил –
- Ни хрена, вы даёте, мужики. А если бы эти, ППСники у всех документы стали проверять – они имеют право, вы что, стрельбу бы открыли?
Замечательный по лаконичности ответ –
- А что говорить, чего не было…
Приехали. Денег они мне насовали столько, что я часть обратно отдал – вы что, говорю, и этого более, чем достаточно.
Накрыло меня, когда я уже обратно ехал – чего избежать довелось. Ведь, стрельни он хоть раз, эти черепашки фамилию бы спрашивать не стали, расхерачили бы на х. . й всех из трёх стволов – у них служба, бл. . дь, такая. За руль цепляюсь, а у самого руки трясутся и глаза прыгают. И пот холодный по спине.
Еле добрался до дома, хлебнул маленько крепкого – вроде отпустило. Нет, думаю, внимательнее надо на пассажиров смотреть, прежде, чем пускать в машину. Брррр, в этот раз пронесло, слава Богу.
А вот когда вечером в Питерской программе новостей был короткий видеосюжет о застреленном сегодня в аэропорту каком-то депутате, мне поплохело уже действительно конкретно – хорошо, что в бутылке ещё две трети оставалось – нервы выпрямить, а то совсем распоясались.
Не люблю вспоминать девяностые. Прошла эпоха, и хер с ней, чтоб никогда больше такого не было…