Семейные истории #бабушка

но…

Михаилу семьдесят лет и вот какую историю он рассказал мне о своей несчастной, но такой счастливой жизни:

- Обоих моих дедушек расстреляли ещё до войны, одну бабушку тоже посадили за мужа, про вторую вообще ничего не знаю.

Никого из них я даже на фотографиях не видел.

Родители мои в конце сороковых, от греха подальше уехали из Ленинграда в Казахстан и «потерялись» там в маленьком рабочем посёлочке.

Построили домик – мазанку, комнатка и кухня. Весь дом, наверное, пятнадцать квадратных метров всего, а может и того меньше. Там я и родился.

Папа работал электриком, мама медсестрой в больнице.

Жили бедновато, впрочем, как и все на нашей улице. Правда, наш сосед, мужик лет пятидесяти, жил прямо скажем, роскошно. У него было целое хозяйство: куры гуси, дом кирпичный, велосипед. Хотя, если так подумать, какая там роскошь, только если в сравнении со всеобщей нищетой.

Вся улица завидовала нашему соседу. Завидовала и боялась. Говорили, что он страшный человек и его нужно обходить десятой дорогой. А то себе дороже. Вроде сидел он в тюрьме за убийство, или что-то в этом роде. Кто, когда-то имел с ним какие-то дела, иных уж нет, а тех не ищут... Говорили, что в его доме люди навсегда исчезали. Зашёл человек и всё. Никто, никогда его больше и не видел.

А вот меня всегда почему-то тянуло к этому страшному человеку. Я приходил к нему в гости и можно сказать батрачил на него: рубил траву птицам, убирался в сарае, мыл в доме полы, таскал воду, даже стирал бельё. И что самое странное, сосед никогда и ничего мне за работу не платил, просто иногда рассказывал какие-то удивительные истории из своей нездешней жизни, или просто, одобрительно хлопал меня по плечу:

- Ну, что, Мишаня, устал? Ты сегодня был молодцом, хорошо поработали. Проголодался, наверное?

- Да, немножко.

- Ну, тогда беги домой, поешь, поздно уже. А завтра опять приходи, если захочешь, будем с тобой велосипед ремонтировать.

И я, как ни странно, приходил, ведь даже бесплатно пахать на «страшного» соседа мне было интереснее, чем с пацанами по улицам шляться.

Вот только родители этого не одобряли, кричали, ругались, что сосед наш страшный человек и доведёт он меня до тюрьмы, а может быть куда и похуже. От него можно ожидать чего угодно, убьёт и в степи закопает.

Каждый раз как папа замечал меня рядом с соседским домом, вечером так порол ремнём, что я не то что сидеть, я даже на спине лежать не мог. Но, проходила неделя, другая, я смелел и снова шёл батрачить на страшного соседа и опять попадался папе на глаза. И так по кругу.

И вот, наступило лето 64-го. Когда всё и случилось.

Мои папа и мама вечером, как всегда вместе, возвращались домой с работы. Их сбил пьяный водитель на грузовике.

Оба погибли. Сразу, на месте.

Так я и остался совсем один и никого из родственников на всём белом свете.

Соседи с нашей улицы собрались, помогли с гробами и могилами.

Вернулся я вечером с похорон, ничего не соображаю, сел на табуретку в углу, сижу, плачу. Мне всего тринадцать и как дальше жить, я совсем не представлял.

Тут на пороге появилась какая-то толстая тётя с нашим участковым и сказала:

- Мальчик, ты, давай потихоньку собирай чемодан: трусы, майки, свидетельство о рождении, ну и вообще, все документы что в доме найдёшь, а завтра утром мы за тобой заедем и отвезём в район, в детский дом. До свидания.

Я попрощался и продолжил плакать, сидя на табуретке.

Через некоторое время открылась дверь и в дом вошёл «страшный сосед»

Он не стал долго слушать мои всхлипы и завывания, поднял с табуретки, обнял, встряхнул за плечи и сказал:

- А теперь слушай меня внимательно. Деньги в доме есть?

- Нет. Были, но все потратились на похороны.

- Ну, тем лучше. Значит так, собирай свои вещи, но только те, что надеваются на тебя. Никаких документов не бери и никакого чемодана, руки должны быть свободными. И одевайся потеплее. Через полчаса жду у себя. Времени мало, не опаздывай.

Через полчаса, я, несмотря на лето, завалился к «страшному соседу» укутанный по-зимнему и даже в шапке.

Сосед осмотрел меня со всех сторон, одобрительно кивнул и сказал: - Снимай штаны.

Я снял, он что-то зашил мне в карман и велел одеваться.

Потом посадил меня на багажник велосипеда и мы полночи куда-то ехали. Даже падали пару раз, когда в темноте съезжали с дороги.

Под утро приехали к какому-то казаху-пастуху. Сосед сдал меня с рук на руки и на прощание сказал:

- Тебя будут и дальше передавать друг другу, ничего не бойся и слушайся их – это свои люди. С посторонними не болтай, помалкивай, пусть лучше все думают, что ты дурачок, или глухонемой.

Я тебе зашил в карман немного денег. Только когда останешься совсем один, достань их, но не раньше. И давай там, Мишаня, не поминай лихом.

Больше я его никогда не видел, но нет такого дня, когда бы я не вспоминал его с благодарностью. Оказалось, мой страшный сосед был серьёзным контрабандистом.

С казахом мы несколько дней ехали на лошадях, потом он передал меня другим людям и с ними я уже шёл с караваном верблюдов, потом опять новые люди и опять. Я впервые в жизни увидел города, море и настоящий густой лес. Прошло всего месяца три с начала моего пути, не больше и я на грузовом корабле уже причаливал к огромному порту.

Последний мой провожатый сказал:

- Всё, парень, ты прибыл, дальше сам как-нибудь – это город Нью-Йорк. Нравится? Удачи тебе.

Когда я сошёл на берег и остался совсем один, я распорол карман, в нём были двадцать долларов…

Учился в школе, закончил колледж и всю жизнь проработал на заводе, был сварщиком высшей категории, даже в начальство выбился. Теперь у меня хорошая пенсия, большой дом в Питтсбурге, жена, дети, внучки.

Когда–то я даже собирался приехать хоть на денёк в Казахстан, чтобы просто пройти по своему посёлку, но так и не решился. Внутри до сих пор сидит детский страх, что там меня схватят и больше не отпустят. Глупо конечно.

А, знаешь, каждому человеку иногда снится один и тот же самый страшный кошмар в жизни, или наоборот, самый - самый счастливый сон.

Так вот у меня эти сны, почти ничем не отличаются. Самый страшный кошмар – это когда мне снится, как я от стука в дверь, просыпаюсь в своей кровати в Казахстане и слышу голос той толстой тётки:

- Стучи, посильнее, он, наверное, ещё спит. Что ж такое? Я же ему сказала, что мы утром за ним приедем.

А самый счастливый сон – это когда та самая толстая тётка с участковым, так же стучит в мой маленький домик и тётка говорит:

- Стучи, посильнее, он, наверное, ещё спит. Что ж такое? Я же ему сказала, что мы утром за ним приедем.

Так они стучат не переставая, аж штукатурка сыплется, а я в это время в Питтсбурге гуляю по парку с внучками, улыбаюсь и кормлю в озере уток…

сгрузила посуду в раковину и решила, что этого достаточно. Максим был с ней не согласен.

— Завтра помою! Или помой сам, если хочешь!

— Лен, у нас вообще-то моя мама гостит. Я даже боюсь представить ее лицо, если она завтра утром все это увидит!

— Ой, Максим, подумаешь! Посуда – это не главное. Важнее, что праздник удался. Так хорошо посидели. И даже танцевали! Спать уже хочется. Пожалуйста, не выноси мне мозги. Я завтра вымою посуду, у меня сегодня уже сил нет.

— Перетрудилась бедная?

— Представь себе! Пока ты где-то прохлаждался, я умудрилась убрать всю квартиру, наготовить еды на целую роту, еще и елку нарядила. Спасибо, хоть дочка помогала. Ты вообще-то обещал домой пораньше прийти и тоже что-нибудь сделать.

— Я не успел. Машина сломалась. Я же объяснил!

— Вот, и я тебе сейчас объясняю, я хочу спать! Не нравится посуда в раковине? Где мочалка и моющее ты в курсе. Дерзай! Я спать!

Лена не стала дальше спорить с мужем. Она просто пошла спать. Устала до чертиков. Хотелось побыстрее добраться до подушки и закрыть глаза.

Макс еще немного посидел в интернете, посуду мыть так и не пошел. Тоже подустал немного. Правда, спать укладывался жутко недовольный. Он и правда переживал, что завтра придется выслушивать от матери, что его жена неправильная, но возиться на кухне все равно не хотел.

Проснулись первого января все поздненько, ведь и спать легли около четырех. Татьяна Сергеевна так наплясалась вчера, что проспала дольше всех.

Первой из взрослых проснулась Лена, но вместо того, чтобы хвататься за тряпку, она заварила себе кофе и решила почитать какой-то рассказ в интернете.

Она всегда так начинала свое утро и не собиралась отказывать себе в этом удовольствии. Тем более в первый день в этом году. Максим проснулся от аромата кофе, витающего на кухне.

— Доброе утро! – сказал он, хмуро глядя на посуду в раковине. – Ты до сих пор не помыла?

— Как и ты! Доброе утро, солнце! Давай оно и дальше будет добрым. Если хочешь кофе, налей себе, я на двоих сварила. В турке на плите.

Он налил себе кофе в кружку и сел за стол. Вспомнив, что вчера так и не попробовал торт, решил отрезать себе кусочек.

— Ты будешь? – предложил он жене.

— Не, на завтрак быстрые углеводы – это зло. Да и вчера столько съела. Два дня теперь буду сухариться. А тебе приятного аппетита, мой стройный кипарис! – ехидно добавила она, намекая на небольшой животик, который выпирал из-под футболки мужа.

— Ха-ха, я потом все в спортзале оставлю!

— Ну да, ну да! Ладно, ешь, если хочется. Это твое дело!

Максим выпил свой кофе, заедая тортиком, его настроение явно улучшилось.

— А Света уже встала? - спросил он про дочку.

— Она вставала, поела свои хлопья с молоком и спать обратно легла, наверное. Я ее не видела, но слышала.

В кухню почти бесшумно вошла свекровь. Макс напрягся, предвкушая скандал, но мать его удивила.

— О боже, как я мечтала хотя бы раз в жизни увидеть такую картину! – с улыбкой сказала Татьяна Сергеевна.

— В смысле? – не понял сын.

— Если бы ты знал, как это ужасно перемывать посуду перед сном после Нового года или другого праздника. Это же сплошная мука! Как же я рада, что ты не такой, как твой отец!

— Что ты имеешь в виду? Я думал, тебя это взбесит!

— Глупости! Меня скорее в этом плане бесил твой отец. Он всегда настаивал, чтобы посуду мыли с вечера. Точнее, чтобы именно я мыла. Мы несколько раз серьезно поругались из-за этого. Мне пришлось уступить, поэтому и мыла ее перед сном, тихо ненавидя его! Я вообще часто ему уступала в бытовых вопросах…

Отец Максима умер пять лет назад от сердечного приступа. Мать уже отошла от этих событий, но сейчас она говорила странные вещи. Сын думал, что она всегда сама была инициатором чистоты в доме, но по ее словам можно было догадаться, что это не так.

— Мам, ты серьезно?

— Конечно! У твоего отца прямо бздык был на чистоте. Как же меня это бесило, но у него было так много хороших качеств, что пришлось с этим смириться. Хотя иногда так раздражало, что приходилось содержать дом чуть ли не в хирургической чистоте. Знаешь, мне иногда кажется, что он потому и умер так рано. Я о том, что предавал излишне большое значение пустым вещам. К примеру, таким, как не вымытая посуда после праздника.

— Ну, тут уже мне кажется, ты перегибаешь, мам!

Лена не вмешивалась в их разговор. Она так зачиталась, что почти не слышала его.

— Нет, сынок, я так считаю. Знаешь, мой Гена ведь правда очень часто переживал из-за того, что было малозначимо. Жалко. Я пыталась ему это объяснять, но его так воспитали. Ты же помнишь свою бабушку? Вот она была помешана на чистоте и третировала детей, чтобы они были идеальным. Возможно, он потому и стал таким. Мне так кажется! – сказала она, подумала она, а потом обратилась к невестке. – А ты, Лена, молодец! Не поддаешься на провокации!

— Что? – удивилась она, оторвал глаза от телефона, когда услышала свое имя.

— Молодец, говорю, что посуду на утро оставила! Я всегда мечтала так поступать. И ты, Максим, молодец, что не выносишь жене мозг по пустякам!

— Ага, не выносит! – лишь улыбнулась Лена, вспоминая их вчерашний разговор, но попрекать его при свекрови не хотела.

— Я вот вообще так думаю! – с улыбкой сказала Татьяна Сергеевна, заваривая себе чай. – Жена старается, все готовит на праздник, а муж разве что с уборкой помогает. И то не всегда, поэтому справедливости ради, нужно оставлять ему самое-самое!

— Что оставлять? – удивился Максим, догадываясь, что мама имеет в виду!

— Самое противное! – хмыкнула мать и кивнула в сторону раковины. – Так, Леночка, пойдем-ка мы с тобой телевизор посмотрим, а заодно фотки вчерашние поглядим. Много наснимали. А Максик уже все равно кофе допил, пусть сам посуду моет!

— О, я поддерживаю! Максим, у тебя такая чуткая и справедливая мама! Я в восторге! – с обезоруживающей улыбкой сказала Лена и встала со стула, прихватив с собой свой уже остывший кофе.

Они вместе вышли из кухни, оставив Максима одного. Он печально посмотрел на полную раковину посуды и скривился. Этого еще не хватало!

— И зачем я вообще начал этот разговор! – ругал он себя, включая воду.

Были бы они вдвоем с женой, он бы еще придумал, как отмазаться, но против матери не попрешь. Так и появилась в их еще молодой семье одна традиция, которая очень нравилась жене, но совсем не нравилась мужу.

Ну, а что? Жизнь не всегда справедлива!

за происходящим вокруг. А день предвыходной, и свадьбы одна за одной проезжают мимо, некоторые останавливаются недалеко от нас на привокзальной площади. Из авто высыпают молодожёны и разряженная публика, отмечаются шампанским или чем покрепче. Уезжают. Некоторые свадьбы (скорее всего приехавшие на регистрацию из области) перегружаются в автобусы и уезжают на них.

Вдруг одна свадьба, вернее, её молодёжная составляющая (жених с невестой, свидетели и человек десять молодёжи) бодрым шагом направляются в нашу сторону, мы, естественно, заинтересовались. Вся кампания заходит в туннель, свидетель по дороге заворачивает в привокзальную палатку на минутку и выскакивает с четырьмя бытылками шампанского. Минут через двадцать все слегка повеселевшие выходят назад, с ними ещё несколько человек одетых явно не для праздника, некоторые в железнодорожной форме. Понятно - невеста здесь работает и решила проведать сотрудников...

Жених за какой-то надобностью направляется к машине, а невеста с двумя девчёнками отходит в сторонку от входа, там такой закуток, образовался за выступом в стене, который, судя по многочисленным окуркам на асфальте, используется в основном как место для курения и ... правильно, берёт у них сигарету и закуривает.

Признаться, пышное белое красивое платье с открытыми плечами, милое личико, шикарная причёска и вдруг - сигарета в руках, замусоренный "бычками", заплёванный асфальт, не очень-то красивая композиция, получается. Только так я подумал как вдруг услышал громкий звонкий детский голосок нашего дитёнка: "Такая красивая жена и курит, правда, так нехорошо, бабушка? ". Народ вокруг заулыбался, некоторые даже начали смеяться. Я случайно повернув голову налево, увидел красного как рак жениха который, как раз проходил в это время мимо нас. Он резко метнулся к невесте, вырвал из её руки сигарету и начал что-то резко высказывать, она вспыхнув, побежала опять в туннель к кассам, он и свидетель за ней. Подружки, переглядываясь, остались. Минут через пять, вышел свидетель подошёл к ним, попросил подойти к молодым в виде "группы поддержки". На вопрос что там и как, довольно громко, лаконично ответил одним словом: "Срутся". На что тут же немедленно последовал (звонко, громко, как учили в детском садике) комментарий нашего чада: "Бабушка, а правда, нельзя так говорить, надо говорить КАКАЮТ! " Улыбавшийся до этого народ стал сползать со скамеек, а жена изрекла: "Вот и началась семейная жизнь... "

такая походка, что, когда она идет по улице, мужчины оборачиваются. Она – незабываема.

Когда-то она жила среди людей. До тех пор, пока они ее не прогнали. В те времена судьба одинокой девушки, которая принесла в подоле, была горькой. Люди не простили ей наивной девичьей любви, защитить ее было некому. Ей пришлось уйти. Впрочем, мир не без «добрых людей», готовых помочь, а потом задрать подол, так что был у нее и домик, и кот, и налаженный уютный быт. Её дочурку в деревне вырастила и воспитала пара сердобольных бездетных крестьян, и все у доченьки было хорошо, и вышла она замуж, и вела она со своим мужем-Дровосеком крепкое крестьянское хозяйство, и родилась у них девочка – Бабушкина любимица.

Девочка росла одинокой: за ее спиной все время шушукались, поминая бабку, и она словно всегда ходила с позорным клеймом на лбу. Были и те, кто ее жалели, за бабку, и это было еще хуже. Ее никто не понимал и не мог понять, потому что девочка знала, знала всем своим сердцем – что у нее потрясающая, добрая, любящая, заботливая и сильная бабушка, и бабушка в своей внучке души не чаяла и они много времени проводили вдвоем, в Лесном домике. Леса малышка не боялась, знала его вдоль и поперек, и у бабушки пропадала все свое свободное время. За что девочку в деревне ненавидели и считали ведьмой, как и Бабушку. А когда в школе девочке рассказали, что красный цвет французского флага означает независимость и отстаивание культурных ценностей, -- она сшила себе ярко-красную шапочку, и бросила вызов всем этим мелочным пошлым людишкам. И столько гнева было в ее глазах, и столько решимости, что все обидные клички одна за другой поотваливались, и люди стали звать ее просто – Красной Шапочкой.

А Бабушка устала жить одна. Она была женщина, всего лишь женщина, и ей хотелось любви, обыкновенной земной любви. Ей хотелось крепкого плеча, на которое можно было бы опереться. Она устала сама чинить крыльцо и прохудившуюся крышу. Устала от одиноких вечеров у окна, за которым лил серый дождь. Ей хотелось кому-нибудь готовить ratatouille и soupe ? l’oignon gratin? e, стирать кому-нибудь рубашки и штаны, с улыбкой встречать с работы. А еще ей хотелось – Мужчину. Такого Мужчину, кому можно было бы упасть в объятья, и отдаться ему полностью, всем существом своим, раствориться в нем без остатка, исчезнуть в сияющем блаженстве слияния с его телом и душой, да так, чтобы, когда он двигался в ней, белоснежный Голубь так же точно двигался в священной бесконечности небес.

И ей даровано было. И он был хорош, о как же он был хорош! У него было крепкое мускулистое тело, высокие сильные лапы и крупная широколобая голова с острыми ушами. Выразительная массивная морда, и гипнотический взгляд бесстрастных прохладных глаз. Их роман был жгуч, как испанское танго. Бабушку бросало то в огонь страсти, то в пучину отчаяния. И если сейчас любой психолог сказал бы вам, что если кто-то ставит свои потребности выше всего, обесценивает ваши эмоции, навязывает вам чувство вины, использует против вас ваши слабые стороны, и заставляет отказываться от чего-то в пользу его интересов, то это – Волк, то Бабушке было все равно, ну Волк – так Волк. Она слишком настрадалась от своего одиночества, и без Волка у нее в душе была бы -- зияющая бездна пустоты. Но организм не выдержал, и Бабушка заболела.

Доча напекла Бабушке пирожков, и Красная Шапочка отправилась в Тёмный Лес. А надо признаться, что Красная Шапочка уже вступила в тот неловкий возраст, когда в каждой витрине модной лавки ты видишь только своё отражение, и юбочки становятся всё кокетливей, а волосы завиваются в локоны, как будто сами собой. Так что папа-Дровосек иногда поглядывал на дочку хмуро, и от непонятно каких дум и него иногда морщился лоб и сжимались кулаки. А кулаки, надо признаться, у папы были мощные: Дровосек все-таки. Ну, неважно пока.

В Тёмном Лесу Красная Шапочка встретила Волка. И надо сказать, он ей очень понравился. Он был предельно учтив, у него было замечательное чувство юмора, он был внимателен, и – о чудо! Эти взрослые, они всегда воображают, что знают лучше – этот мужчина слушал ее, понимал ее, и она рассказала ему, какая у нее есть замечательная Бабушка, как она ее любит, и что она как раз сейчас идет ее навестить, и они говорили еще о сотне других вещей, и когда Волк попрощался, Красная Шапочка была уже влюблена по уши. Это был Тот Самый – Принц на Белом Коне! Он так разительно отличался от туповатых угловатых телят, Шапочкиных одноклассников! Он был так образован, так умён, и он с таким почтением относился к Красной Шапочке! В животе у девушки порхали бабочки, а в голове вспыхивало и гасло кружево воздушных замков. Красная Шапочка была очарована и ступала не по земле, а по облакам.

От Бабушки Волк избавился быстро и нечувствительно. Тщательно подготовился к соблазнению новой любовницы. Красная Шапочка пришла, вся в грёзах и мечтах, -- и понеслось. Он смотрел на нее такими же тёплыми глазами, какими на неё до этого смотрела Бабушка. Это была та же нежность, то же внимание, та же забота… вроде бы. Он слушал её такими же любящими ушами, какими её слушала до этого Бабушка. Это было то же понимание, то же проникновение в самую суть ее незамысловатой чистой души, то же принятие… вроде бы. Что-то было не так, но что, Красной Шапочке было трудно понять – она была очень юной, очень неопытной, ну и… ей все-таки было очень больно.

Сердце у Дровосека было не на месте. Паранойя – не паранойя, но, если вы отец девочки-подростка, не видать вам спокойствия как своих ушей. Отец решил поверить тяжести на сердце, и пошел по следам дочки к старухе-теще. И сцена, которую он там застал, -- привела его в такую ярость, что он порубил Волка на месте, как скотину, без суда и следствия. Красная Шапочка, вылезшая из брюха Волка, увидела там еще и Бабушку. Облившись горькими слезами, девушке помогла несчастной выбраться, и усадила ее в кресло, и налила ей воббл курвуазье, и накрыла ее колючим клетчатым пледом, и обернулась посмотреть в остекленевшие Волчьи глаза. А потом она вышла во двор, набрала камней, и набила камнями брюхо чудовища. Потому что самое страшное преступление на этом свете – это убийство Любви.

Лекарства, продукты, любая другая помощь - все, что нужно одинокому или обездоленному старому человеку.

Не то, чтобы меня сильно удивляла такая направленность, но в её помощи была какая-то странная идейность, что ли...

Как то разболтались, выпивши. И Лида рассказала мне причину такой любви к бабушкам.

- Шел 1992 год. Мама была мной беременна, второй месяц подходил к концу, и тут отец ушел из семьи. Уехал в другой город к молоденькой девчушке, с которой познакомился на море. Уехал, оставив маму беременной и с двумя детьми. Накопления сгорели в инфляции, братья- сестры все маленькие, работать, даже за гроши - нужно с кем-то оставить 2 малышей.

Помочь некому: бабушка умерла, дедовой пенсии с трудом хватает ему самому на еду, да и сам он на другом конце страны живет. Мама погоревала и решилась делать аборт, пока ещё можно. Оделась, пошла. Идет, и где то на подходе к больнице ей встретилась бабушка. Такой вот божий одуванчик. Непонятно, откуда она взялась - сама подошла, взяла маму за руку и сказала: "Не ходи туда, дочка, не совершай греха, не бери на душу - все будет хорошо, просто дождись вечера". Мама, совершенно ошарашенная, развернулась и пошла домой. Сидела и просто ждала, сама не зная, чего.

Вечером раздался звонок - подруга, с которой они вместе учились в институте, устроилась в крупное иностранное СП, пригласила на работу и сказала, что у них есть для женщин - сотрудников няни и свой корпоративный детский сад.

Сочетание редкое, но в 1992 году бывало и не такое - компанию возглавляла женщина- борец за права слабого пола, и это было частью корпоративной идеологии. Прошли годы, мама дослужилась до заместителя коммерческого директора, освоила инвестиции и уже в нулевых смогла с партнерами запустить небольшое собственное производство.

А бабушкам я до сих пор помогаю - долг свой отдаю за жизнь.

один брат младший.

Сначала умерла бабушка, потом дед, почти следом, не смог без бабушки. Наследство поделили между тремя детьми, продав всё имущество и поделив деньги, и деньги со счетов разделили. Это было в начале нулевых. Старшая сестра купила две квартиры детям своим, сдавала их. Хотела, правда, обмануть систему, купила квартиры в домах под снос в надежде что за них дадут жилье в новостройках, но в итоге ей дали квартиры на окраине города и в пригороде. Ещё на деньги купила дорогую машину мужу, которую они с трудом содержали.

Младший брат просто промотал деньги. Вкладывался в сомнительный бизнес, погорел, ещё раз куда-то вложил, тоже просрал, и от наследства осталась только маленькая однушка.

Мой папа оказался умнее. Купил нормальные квартиры, сдавал, копил, искал вклады с хорошими процентами, вложил в стабильный бизнес, в итоге за почти 20 лет приумножил наследство. И теперь сестра с братом на него ополчились, мол, он им должен. С хера — непонятно! Они твердят, что ему больше досталось изначально, но это неправда, конечно, всем поровну. Причем папа предупреждал и сестру насчет квартир в домах под снос, и брату предлагал не вкладывать в первое попавшееся дело, но его не слушали. В итоге никто не в плюсе, сейчас живут беднее, чем могли бы, а виноват мой папа.