Истории на отдыхе

столовую и мне было не до этого. А надо отметить, что вьетнамцы как роботы - получили команду и пока ее не выполнят - не успокоятся. И вот утром в 8 часов я просыпаюсь от стука в дверь в четыре руки и ноги, а также неприрывно гудящего звонка. Предварительно накинув цепочку, приоткрываю дверь и .... четыре уборщицы одновременно с разбега пытаются войти в номер. Когда до них дошло, что в появившуюся щелку проникнуть ни как не удастся, главная из них решила обратить свой взор на меня. Улыбнувшись во всю ширь кривых зубов она на ломаном английском вежливо вопросила: У Вас в номере прибрать. Слегка прибалдевший от их напора я так же вежливо ответил:

- Шли бы вы лесом дамы. Уберете позже.

- Спасибо сэр.

И они, гремя своими тележками покатили, будить соседа.

В 12,00 притомившись на пляже решил пойти в номер отдохнуть. Отдохнул. В номере непонятное количество уборщиц наводило лоск. Мое вежливое - чешите дамы отседова - осталось без ответа. Я был для них пустое место, человек-невидимка. Ну ладно. Лег на кровать, включил телевизор, думая отвлечься от всего этого бардака. Отвлекся. Одна из роботов начала заправлять кровать. Заправила одеяло под матрац с одной стороны, натянула его поверх меня на другую сторону и также заправила, после этого заправила в ногах. В начале это показалось довольно таки забавным. Но потом она в ногах уложила красивую накидушку, а сверху (в дорогих номерах это иногда делают) положила букет цветов. Вокруг букета разложила маленькие шоколадки. Вот шоколадки меня окончательно добили. Мало того что меня как покойника мусульманина спеленали, украсили в ногах цветами, так еще и щоколад положили. Башню снесло напрочь. И началась битва. Первую уборщицу поймал легко и за шкирку выкинул за дверь, сразу за ней захлопнув, так как она попыталась прорваться обратно. Потом с разной степенью сложности мне удалось наковырять еще восемь уборщиц с разных мест не маленького такого номера. С каждым разом дверь удавалось закрывать все сложнее и сложнее, так как выкинутые пытались прорваться обратно. Выкинув в дверную щелочку ихний ключ-карточку, я наконец-то смог расслабится. Правда номер был слегка разгромлен в результате боя, но я был один в нем и это радовало. Минут через 5 с ресепшена раздался звонок и девочка долго извинялась, что по независящим от них обстоятельствам они не смогли убрать мой номер, но в течении дня они это обязательно сделают. Эту угрозу я воспринял очень серьезно. И начал готовится к длительной осаде. Но после некоторых размышлений решил сдаться и пошел в бар заливать моральные травмы сингапурским пивом

у средиземного моря рыбу в магазине покупает.

По дороге выяснилось, что не мешало бы приобрести червяков и пивка в придачу, чтобы не ощущать некий послеобеденный дискомфорт. Магазинчики эти находились в некотором удалении друг от друга . Для сокращения времени решили разделиться. Покупку пива я взял на себя, а старого друга направил в сторону магазинчика со всякими пляжными прибамбасами, объяснив , как называется по французски « червь земляной». Встретиться договорились на причале у маяка. Встретились… Открыли пивка, наладили спининги. Время насаживать наживку. И протягивает мне друг небольшую плоскую коробочку. Читаю по- французски «презервативы - счастье». 12 штук . И на картинке мужчина и женщина , сидящие у моря с заходящим солнцем. - Нет, говорю, старик, на это здесь не ловиться. А червячков куда дел? Выяснилось, что по дороге к магазинчику мудрёное французское название забылось. И он попытался объснить причину своего визита незамысловатыми жестами. « Как же ты ему так толково всё объяснить-то смог? Друг ты мой единственный? »

“ Как, как… Рыбку хочу половить, говорю…фирштейн? » И показал, как спиннинг держу твой тяжеленный… Надо отдать должное смышлёному продавцу - понял он сразу.

Обратно за червяками идти было уже поздно. Пива - достаточно. Допили мы его, любуясь красотой заходящего солнца. А «наживку» выбросили от греха. Доказывай потом …

Да, в сезон на море во Франции это тоже ходовой товар! . Лоцман

четыре комплекта.

На Уссури, холодина в ноябре под -20, а с ветром, и как пишут метеорологи «по ощущению»- холодина, просто пи[c]ец. Ну и несутся они «Вихрем» гонимые, с ветерком значит, и морды у них них[рена] не алые, словно щечки барышень на морозце, а серо-лиловые, что конечно тоже очень красиво, если бы не их зверские выражения - страшнее грёбанных викингов. А [фиг]ли, сутки почти не спали, скулы свело, получается только мычать да материться, пальцы от ледяной воды онемели-не гнутся, и водка давно не согревает тихим счастьем, а только притупляет немного. А дома еще жены. . , кому просто помолчат, а кому и по роже ни за что – злые мужики, браконьеры - одним словом.

В те времена по Уссури еще сплавляли с верховьев лес, и в местах, где плывущие бревна направляли в нужное место на выкатку, вдоль русла к протокам, отворотами устанавливали боны. Это связанные по несколько бревен, и соединенные между собой длинные плоты, наподобие тротуара на воде. В общем, в тех местах, где эти боны стояли, чтобы реку пересечь, нужно было перетаскивать через них лодку. Особо сноровистые лодочники лихачили, и перескакивали их на скорости, в последнее мгновение сбрасывая газ, и опрокидывая вперед мотор, чтобы он не зацепился «сапогом» за бон, и не оторвал транец и половинку кора-бля.

Наша команда сгруппировалась, и привычно прыгнула. И все бы закончилось довольно уныло, если бы в одно из бревен кто-то, где-то и когда-то, не вбил железнодорожный костыль. На другую сторону они приводнились со скрежетом и распоротым днищем:

- Муу, [м]лядь! - замычали рыбаки и приготовились к погружению. Рулевой закусив удила, ввалил полный. По началу лодка стала разгоняться, пытаясь выйти в глиссирование аки торпедный катер, но затем одумалась и пошла посадочной глиссадой уставшей пчелы. Паники не было и спасаться никто не спешил, да и куда спасаться, когда из спасательных средств только ватники, да ласты наоборот, а на лодке так куда сподручней, до берега еще оставалось метров семьдесят.

Для дальнейшего повествования, еще нужно упомянуть про течение в Уссури - упоминаю: течение в Уссури, когда она достаточно полноводна, такое, что если ты плывешь в размашку против течения без сапог, и не напрягаешься изо всех сил - ты плывешь назад. Ну а если изо всех, стоишь на месте.

В общем лодку быстро сносило. Берег понемногу приближался, а декорации на нем стремительно менялись. При ранее планируемом курсе, нашим героям после прыжка предстояло после еще чуть подняться против течения, и пристать в безлюдном месте, но при сложившемся раскладе, их уже несло мимо городского пляжа с мангалом и оживленным осенним пикником.

К тому моменту лодка уже полностью скрылась под водой, а ее положительная плавучесть, обеспеченная забитым в банки пенопластом, и еще булькающими ватниками рыбаков, не давала ей залечь на дно.

Почти в полной тишине, не считая мерно, с натугой бубнящего под колпаком мотора, еще не захлебнувшегося водой за спиной рулевого, и совсем не слышного с берега, они неумолимо приближались. Кто первым из отдыхающих, снова почувствовал себя маленьким, доподлинно не известно. Когда по очереди, вслед за выпученными глазами своих недавних собеседников, все повернулись к воде, они увидели как в полной тишине, разрезая бюстами речную рябь, и гоня перед собой богатырскую волну на них стремительно надвигается отряд из четырех, «как на подбор», одинаково серых и зловещих истуканов. О чем думали все эти люди в тот момент? Может, лихорадочно припоминая чем заканчивается сказка Александра Сергеича, писали в штаны и ждали появления Черномора, а может это было так давно, что Сашка все это сам и видел, даже чешую на телогрейках, а потом и выдал за сказку? Никто ведь все равно не поверит.

и площадям, где даже голубей ещё нет.

Гуляли мы так долго, по два-три часа, пока мусорщики не начинали стучать своими тележками, собирая пакеты с мусором, что им спускали с окон и балконов прямо на веревках с прищепками. Презабавное, кстати говоря, зрелище.

Те, кто бывал здесь не в рамках однодневной экскурсии, а прожил здесь хотя бы несколько дней, знают, что в разные часы суток это абсолютно несхожий город.

Утром Венеция живёт ещё сама по себе, она просыпается, распахивает свои знаменитые спальни, здоровается с соседями, завтракает, выгуливает собак, развозит на лодках детей в школу и отправляется на работу. К тому моменту все центральные улицы и площади уже плотно заполняют шумные отары туристов. Весь день они беспрерывно фотографируют и селфятся, ведь лучшей натуры для этого занятия просто не найти. Город на самом деле очень щедр, он льстит всем своим гостям, любой вид здесь прекрасен, любой снимок беспроигрышен.

Возвращается настоящая Венеция только вечером, когда её наконец-то покидают суетливые толпы приезжих и выходят пообщаться и поужинать местные, занимая места в кафе и ресторанах, дети гоняют мяч перед церквями на опустевших площадях, каналы перестают быть транспортными артериями и вода в них тихонько плещется, отражая жёлтый свет фонарей.

В общем, утро и вечер для этого города — совершенно особенные часы.

В то утро мы перешли мост Академии и отправились гулять по району Дорсодуро. По узким улочкам и мостикам добрели до невероятной красоты храма Санта-Мария-делла-Салюте с входом в виде триумфальной арки, потом дошли до самого края этого района-утюга и отправились обратно.

И тут вдруг происходит следующее - нам навстречу бежит молодая китаянка и что-то вопит, а следом за ней несётся с палкой в руке здоровенный толстый китаец. Причём не типичный мелкий покемон, а такой огромный верзила, точь в точь как какой-нибудь злодей из бондианы. Страшнее половца и печенега вместе взятых.

Ситуация хоть раскрась, да вышей! Жена уже визжит, надо что-то делать, а делать-то в таких случаях особо и нечего.

Пропускаю китаянку, встаю в стойку, не моя категория, но вес и ни при чём, если пробить в бороду, то всё норм, кто в курсе. Другое дело, что физику никто не отменял, не попадёшь, так снесёт.

И тут он, видимо что-то заметив или почувствовав, тормозит и начинает опасливо меня оббегать, растерянно крича "Санрайз! " и показывая куда-то мне за спину.

Оборачиваюсь, а там ну просто красота красивая. Прямо за нами уже краешком показалось солнце, делая вид на Венецианскую лагуну просто изумительным.

Китайцы дружно добежав до края, встали на фоне розового восхода, начав лихорадочно фотографироваться своей селфи-палкой. А мы, помахав им на прощанье, отправились обратно в отель под привычные упрёки супруги в том, что я вечно бросаюсь на незнакомых людей.

Но то такое, как говорится был бы я таким умным до, как моя баба после...

(С)robertyumen

на повышенных тонах разговаривал по мобильному, скорее даже ругался.

Я только и смог уловить, что разговор был с женщиной и велся он на великом и могучем сербском языке.

Мужик договорил, что-то рассеянно прошептал себе под нос, спрятал телефон в портфель, снял бейсболку, очки, затем все свое добро переложил в одну руку, а дальше началось совсем уж неадекватное – мужик медленно, без эмоций вошел в море.

Я все еще надеялся, что он только попробует ногами температуру воды и вернется, но нет, человек заходил все дальше и глубже…

Паниковать было вроде еще рано, но я не знал, как обычно выглядят люди решившие покончить с собой, и потому в душе слегка задергался.

Вокруг плескались веселые мамы, папы и счастливые детишки в надувных нарукавниках, а мужик аккуратно и без эмоций пробирался мимо них, стараясь не замочить свою поклажу. Зашел по грудь и вдруг… поплыл, поплыл, куда-то в сторону горизонта, только рука с портфельчиком, журналом, кепкой и очками на оттопыренном мизинце, торчала над водой, как перископ подводной лодки.

Иногда даже голова суицидника пропадала с поверхности воды, но вновь и вновь выныривала.

Несмотря на зревшую во мне панику, я все же заметил, что этот странный мужик, несмотря на груз вещей, гребет довольно бойко, лично я, пожалуй бы и в ластах за ним не угнался…

Вот отчаянный пловец достигнув линии буйков, поднырнул головой под трос, аккуратно переложил вещи из одной руки в другую и, не сбавляя темпа, поплыл все дальше и дальше в открытое море в сторону Италии.

Я даже встал, чтобы лучше разглядеть удаляющуюся ручонку с вещами, но вскоре, человек совсем пропал из вида, он скрылся за далекой, покрытой брезентом, спящей моторной лодкой.

Нужно было срочно действовать.

Глянул на спасательную вышку, она как всегда пустовала и я решил обратиться к знакомому вампиру – продавцу мороженного. С утра он со своим холодным ящиком прятался в глубокой темной нише дома, а по мере того, как солнце отступало и катилось к горизонту, вампир постепенно выдвигал ящик на колесиках к самой границе света и тьмы и так до заката.

А что он делал по ночам, я себе даже и представить боюсь – это одному Люциферу известно.

Но поскольку днем вампир был не особо опасен, к тому же почти без акцента говорил на русском (уж за тысячу лет нетрудно выучить все человеческие языки) я бегом пересек пляж и направился к нему.

Вкратце рассказал что к чему, что мужик, мол, не в себе, поругался с женой и его срочно нужно спасать, если еще не поздно.

Продавец мороженного сосредоточенно почесал голову и спросил:

- А этот человек плыл с сигарой?

- Да нет же, какая сигара! ? Причем тут сигара! ?

- А в руке у него был такой небольшой, коричневый, кожаный портфель?

- Да, был… А ты откуда знаешь?

- Ну, все ясно – это не суицидник – это Марко, хозяин в-о-о-о-о-н той лодочки. Он так каждый день на работу и с работы плавает, причем обычно он это делает с дымящейся сигарой. Мороженое хочешь? Сейчас бинокль принесу.

Я сидел за столиком, уплетал мороженое и наблюдал, как далеко - далеко, «суицидник» уже загорал в своем, расчехленном катере, читал глянцевый журнал и дымил толстой сигарой.

Стоит ли говорить, что до конца отпуска, мы с сыном, всякий раз, когда хотели доплыть до далеких неизвестных островов, нанимали только Марко Поло с его старенькой бригантиной и даже случающиеся шторма, с таким бравым капитаном, нас не особо-то волновали…

за ним – Динамо, дальше Спартак, Крылья, Торпедо, не помню уже расклад. Но сам факт, что к тебе едет играть ЦСКА, и ты увидишь всех живьем, рядом, а не в черно-белом телевизоре с рябью, мог кого угодно вытащить на стадион.

Почему-то я это сейчас вспоминаю, смотря Чемпионат Европы по футболу.

А вспоминаю именно один момент, который повторялся на всех матчах. И я ждал его. Нет, не выход на лед особо одаренного игрока, не виртуозный дриблинг, гол или драку с кровью. Этого было много.

На хоккей зрителем приходил один человек. Кто он, откуда и чем занимался, я не знаю. Но после особо острого момента у чужих ворот, когда болельщики уже накричатся, устанут, и рассаживаются по местам, а игроки меняются, медленно катятся и встают на вбрасывание, в зале наступала почти тишина.

И в это время он начинал петь. Пел одно слово, на одном дыхании, на весь стадион, басом, очень громко, протяжно с долгим затягиванием посередине: «Ша-а-а-а-й-бу-у-у». Не знаю, как другие, у меня мурашки по коже шли. Слышно было его в любом секторе, в любом ряду. Стадион почти 5000 человек.

И потом срывал шквал аплодисментов, ну и ржали все конечно.