Говард Келли, подросток-сирота, был очень беден. Чтобы заработать себе на хлеб и на обучение, он разносил разные мелкие товары по домам.
Однажды у него в кармане не осталось ни цента. Мучаясь от голода, он решил зайти в ближайший дом и попросить еды. Ему было ужасно неловко, но когда он подошел к дому, им овладело
Когда Говард Келли вышел из ее дома, он чувствовал себя не только крепче физически, но и морально. Теперь он был уверен: пока на свете есть такие щедрые и добрые люди, все будет хорошо!
Прошло много лет. И вот однажды одна молодая женщина, жительница этого города, серьезно заболела. Местные врачи не знали, что делать. В конце концов они решили послать ее в большой город на обследование к опытным специалистам. Среди приглашенных на консультацию оказался и доктор Говард Келли. Когда он услышал название городка, из которого приехала эта женщина, его лицо оживилось. Он сейчас же поднялся и пошел в ее палату. Женщина, устав с дороги, спала. Врач тихо вошел в палату и сразу же узнал ее. Да, это была она – та самая девушка, которая когда-то угостила его стаканом молока. Изучив историю ее болезни и данные результатов анализов, лицо врача помрачнело:
«Она обречена! » Доктор вернулся в свой кабинет и некоторое время сидел молча, о чем-то размышляя. Он думал об этой женщине, о своем бессилии помочь ей, о несправедливости судьбы. Но чем больше он думал, тем тверже становился его взгляд. Наконец он вскочил с кресла и сказал: «Нет, я сделаю все возможное и невозможное, чтобы спасти ее! ».
С этого дня доктор Говард Келли уделял больной пациентке особое внимание. И вот после почти восьми месяцев долгой и упорной борьбы доктор Келли одержал победу над страшной болезнью. Жизнь молодой женщины теперь была вне опасности. Доктор Келли попросил бухгалтерию госпиталя подготовить ему счет за лечение. Когда ему принесли счет, сумма, которую должна была уплатить за свое излечение женщина, была огромна. И не удивительно – ее, можно сказать, забрали с того света. Доктор Келли посмотрел на счет, взял ручку, что-то написал внизу счета и попросил отнести счет в ее палату.
Получив счет, женщина боялась его развернуть. Она была уверена, что всю оставшуюся жизнь ей придется не покладая рук работать, чтобы его оплатить. В конце концов, пересилив себя, она открыла счет. И первое, что бросилось ей в глаза, была надпись, сделанная рукой и располагавшаяся прямо под строчкой
«Оплатить».
Надпись гласила:
“Полностью оплачено стаканом молока. Доктор Говард Келли”.
Слезы радости навернулись на ее глаза, а сердце до краев заполнилось теплотой и благодарностью.
Это не притча и не художественный рассказ.
Доктор Келли (Howard Kelly, 1858 – 1943) – не вымышленная личность, а известный терапевт, один из основателей первого в Соединённых Штатах Медицинского исследовательского университета Джона Хопкинса.
История же о нём и о стакане поданного ему молока тоже достоверна и записана его биографом.
Че Гевара
Че Гевара происходил из знатной но бедной семьи (по их дворянским понятиям - бедной).
Он учился в университете на медика - и всю жизнь хотел посвятить на благо и здоровье людей.
На каникулах - они с другом - отправились вдвоём на велосипедах! - по всей Южной Америке - с целью - посетить лепрозории для прокажённых (Гевара - мечтал излечить проказу! )
Когда они возвращались домой - уже на границе с Аргентиной - к ним придрались пограничники (ну вы понимаете - как это бывает, служивые люди везде одинаковы).
Их посадили в КПЗ.
А там- кроме них сидели- какие-то социалисты!
И вот за те два дня что Че Гевара - провёл в этой кутузке - социалисты смогли заразить его своими идеями!
И ЧеГевара - понял - его цель в жизни - нести счастье всем - и чтоб никто не ушёл обиженным!
Что из этого получилось - все знают . .. . А ведь такой хороший врач мог быть - не будь тех пограничников ...
А ведь такой хороший врач мог быть - не будь тех пограничников ...
Дом (обращение к духовному лицу Во Франции) Пьер Периньон был монахом- бенедиктинцем в Аббатстве Сан-Пьер в Шампани. Он заведовал виноградниками и был интендантом аббатства. Вполне скромное занятие. Но только вот остался он в истории, как изобретатель шампанского. Да, Пьера Периньона можно назвать настоящим виноделом. Он начал с того, что привел в порядок все винодельческие материалы аббатства, а потом начал экспериментировать. Он хотел улучшить вино, тщательно смешивая разные сорта винограда, пробуя, оценивая. Его труды не прошли даром, и вино Шампани высоко оценил королевский двор Версаля. Но на этом Периньон не остановился. Монах решил найти новый способ закупорки бутылок. Для этого он решил запечатать партию бутылок пчелиным воском. Но все пошло не так, как он планировал.
Через некоторое время бутылки, запечатанные воском, начали взрываться, пена растекалась повсюду. Секрет был в том, что сладкий пчелиный воск, капая в вино, начинал вторую ферментацию, что приводило к повышению давления в бутылке. И вино становилось игристым! Вот так и родилось шампанское - В результате неудавшегося эксперимента.
Знаете, что сказал Дом Периньон, когда изобрел шампанское? Он крикнул своим братьям- монахам: «Скорее идите сюда, я пробую вкус звезд! » -
Об Ирине Мирошниченко
Малоизвестный штрих ее творчества рассказал мне товарищ после возвращения из командировки из Москвы, это было где-то на рубеже 70-х/80-х, не позднее 1983-го года.
Кто-то из принимающей "конторы" дал ему контрамарку или нечто подобное в театр, но не билет. Как оказалось, а-ля контрамарка была
Но вот до героини доходят слухи, что муженек-то ее при жизни погуливал. Она и слухи поначалу решительно отвергает как вздор, ведь и он ее так любил! Но потом до нее доходят неопровержимые свидетельства его неверности. Оправившись от потрясения, вдова радостно и темпераментно пускается в амурные приключения. Конец спектакля.
По мнению товарища, сыграно было глубоко и талантливо. Во время игры Ирина Мирошниченко временами находилась буквально в метре от моего товарища, и он смог ее внимательно рассмотреть. Сказал, что в жизни она красивее, чем на экране.
Однажды Плевако участвовал в защите старушки, вина которой состояла в краже жестяного чайника стоимостью 50 копеек.
Прокурор, зная, кто будет выступать адвокатом, решил заранее парализовать влияние речи защитника, и сам высказал все, что можно было сказать в пользу подсудимой: бедная старушка, нужда горькая, кража незначительная, подсудимая вызывает не негодование, а только жалость. Но собственность священна, и, если позволить людям посягать на нее, страна погибнет.
Выслушав прокурора, поднялся Плевако и сказал: "Много бед и испытаний пришлось перетерпеть России за ее более чем тысячелетнее существование. Печенеги терзали ее, половцы, татары, поляки.
Двенадцать языков обрушились на нее, взяли Москву. Все вытерпела, все преодолела Россия, только крепла и росла от испытаний. Но теперь, теперь... старушка украла чайник ценою в пятьдесят копеек. Этого Россия уж, конечно, не выдержит, от этого она погибнет безвозвратно". Естественно, старушка была оправдана.
Естественно, старушка была оправдана.
Всем хорош французский гимн, кроме одного – он ведь является песней революционеров – знаменитой «Марсельезой».
Давайте вспомним первые строчки её русской версии:
Отречемся от старого мира,
Отряхнем его прах с наших ног.
Нам враждебны златые кумиры,
Ненавистен нам царский чертог.
Поэтому в те годы кровожадная «Марсельеза» была под запретом в Российской империи.
И вот, во время торжеств по случаю прибытия французской эскадры возникла пикантная ситуация.
Посудите сами как бы это выглядело: если бы зазвучал гимн, (запрещенный революционный гимн! ), то российский император Александр III, как полагается военному, должен был встать и взять под козырек…
Отказаться нельзя, мероприятие официальное и весьма важное для налаживания отношений с Францией.
Гофмаршал Владимир Оболенский обратил внимание царя на этот щекотливый момент.
Выслушав его, Александр III сказал: – Мы же не можем дать французам другой гимн? Играйте тот, какой есть. Ничего, после «Марсельезы» они шапки снимут и «Боже, царя храни! » выслушают!
19 августа 1887 года в подмосковном Клину профессор-химик Дмитрий Менделеев в одиночку поднялся на воздушном шаре на высоту 3800 метров, чтобы наблюдать полное солнечное затмение. И было Дмитрию Ивановичу тогда уже 53 года.
Почему один? Дело в том, что утром начался дождь, шар намок и не смог бы поднять двоих пассажиров, поэтому
Примечательно, что за два дня до полета Дмитрий Иванович составил завещание, в заключительной части которого написал: "Хоронить прошу как можно проще". К счастью, завещание не пригодилось. Пролетев над землей около 100 километров, шар с ученым благополучно приземлился близ деревни Спас-Угол. Так что Дмитрий Менделеев вошел в историю науки не только как создатель периодической системы химических элементов, но и как один из отцов отечественного воздухоплавания. Позже он так вспоминал о мотивах своего весьма рискованного поступка: «Немалую роль в моём решении играло то соображение, что о нас, профессорах и вообще учёных, обыкновенно думают повсюду, что мы говорим, советуем, но практическим делом владеть не умеем, что и нам, как щедринским генералам, всегда нужен мужик для того, чтобы делать дело, а иначе у нас всё из рук валится. Мне хотелось демонстрировать, что это мнение, быть может, справедливое в каких-то других отношениях, несправедливо в отношении к естествоиспытателям, которые всю жизнь проводят в лаборатории, на экскурсиях и вообще в исследованиях природы. Мы непременно должны уметь владеть практикой, и мне казалось, что это полезно демонстрировать так, чтобы всем стала когда-нибудь известна правда вместо предрассудка».
Рассказывают, что однажды народный артист СССР Марк Исаакович Прудкин, находясь уже в преклонном возрасте, по какому- то делу заехал в загородный дом к одной знакомой. Время было довольно раннее, и знакомая, выйдя к нему в халате, сказала:
- Вот видите, ради вас я встала с постели...
- К сожалению, ради меня уже не ложатся в постель, - грустно заметил старый артист.
После премьеры первой оперы Сергея Рахманинова «Алеко», к молодому двадцатилетнему автору, впервые выступившему в Большом театре со своим произведением, подошел Пётр Ильич Чайковский и смущённо спросил: — Я только что закончил двухактную оперу «Иоланта», которая недостаточно, чтобы занять целый вечер. Вы не будете возражать, если она будет исполняться вместе с вашей оперой?
Потрясённый и счастливый Рахманинов не смог ответить и молчал, будто воды в рот набрал.
— Но если вы против... — начал Чайковский, не зная, как истолковать молчание молодого композитора.
— Он просто потерял дар речи, Пётр Ильич, — подсказал кто-то из окружающих.
И Рахманинов в подтверждение слов о потери дара речи усиленно закивал головой.
— Но я так и не понял, — засмеялся Чайковский, — против вы или нет. Если не можете говорить, то хоть подмигните...
Рахманинов так и сделал. Подмигнул. Для убедительности несколько раз подмигнул.
Из воспоминаний Александра Фатюшина
«Все мои розыгрыши связаны в основном с Игорем Костолевским. Был такой спектакль «Родственники», где мы с ним исполняли по очереди одну роль - Мишу Румянцева, а Володя Ильин играл официанта. И тут Володя заболел. Дело было на гастролях в Днепропетровске, и поэтому ко мне обратились за помощью - предложили сыграть официанта, так как я хорошо знал спектакль. А там по сюжету на столе должны стоять большие часы из фанеры. И когда Светлана Немоляева говорила: «Возьмите подарочек», - Игорь Костолевский поднимал их, делая вид, что они очень тяжелые. Я взял эти часы, оторвал заднюю стенку и набил их грузилами по 15 килограммов, при помощи которых поднимают и опускают занавес. Прибил стенку гвоздиками и поставил часы на место. Ну Игорек во время спектакля подошел, попытался их поднять и не смог. Потом с трудом оторвал, а тут задняя крышка часов и лопнула, и все эти бронзовые болванки попадали на пол. Вот они ползают с Немоляевой по сцене, собирают их, и он ей говорит: «Какие оригинальные часы! » - «Да, а детали какие! » В комедии можно такую шутку себе позволить... Для разнообразия».
Когда появились электрические фонари, в английском парламенте была создана комиссия для обсуждения вопроса о замене газового освещения электрическим.
На первом же заседании этой комиссии была сформирована подкомиссия, которой поручили собрать мнения специалистов, в том числе и Томаса Алва Эдисона, энергично внедрявшего электрическое уличное освещение в США.
Но когда мнение Эдисона было зачитано, председатель комиссии заявил:
– Поражаюсь, как можно всерьез рассматривать мнение этого человека? Да будет всем известно: у него нет профессорского звания, больше того – даже инженерного диплома!
– Но ведь и у вас, сэр, – простодушно возразил один из членов комиссии, – нет диплома, а тем не менее вы беретесь обсуждать технические вопросы.
– Тише, тише, – дружно зашикали на зарвавшегося оппонента окружающие. – Вы что, забыли: ведь наш досточтимый председатель не кто-нибудь, а лорд. Для лордов какой-то там диплом вовсе не обязателен!
Авторская песня в советское время не поощрялась и даже многократно предавалась анафеме с высоких трибун и в печати. После первых публичных выступлений Булата Окуджавы в Ленинграде вышла критическая статья некоего Н. Лисочкина, опубликованная в газете "Смена".
Поэтому на выступлении Окуджавы в Доме работников искусств на Невском, где присутствовало много ленинградских композиторов, поэта освистали с криками: "Пошлость! " и топаньем ног.
После концерта в гардеробе к Окуджаве подскочил именитый в те годы и обласканный властями композитор Иван Дзержинский, автор популярной в сталинские годы оперы "Тихий Дон". Он, багровый от негодования, брызгал слюной и размахивал руками с криками:
- Я не позволю это безобразие в нашем доме! Я - Дзержинский! Я - Дзержинский!
Обстановку разрядил оказавшийся позади композитора известный актер БДТ Евгений Лебедев. Он похлопал негодующего по плечу и заявил: - А я - Фрунзе!
- А я - Фрунзе!
Отрывок из книги Е. Рождественской «Жили-были, ели-пили... Семейные истории».
«Через минут сорок Гурченко вышла к нам в гриме любительницы абсента. Оделась. И тут поразила меня на всю жизнь:
— Мне надо порепетировать!
— Что? — не поняла я.
Репетировать фотографию, маленький сюжет? Казалось: принял позу, сделал взгляд — и всё.
— Где у вас зеркало? Мне надо пару минут побыть одной.
Она ушла и через несколько минут «репетиции» вернулась, чуть сгорбившись, немного шаркающей походкой. Села. Мне стало её жалко. У неё тряслись руки. Видно было, что ей необходимо принять дозу. Посмотрела на меня, явно не узнавая. Глаза в кучу, щель вместо рта, крючковатый нос, колтун черных, давно нечёсаных волос. Она тяжело облокотилась на стол. Подпёрла худыми руками осунувшееся лицо. И уставилась в пустоту, в себя, внутрь, в свои зелёные, абсентные, разъедающие мозг галлюцинации. Будто внутри включили какие-то видимые только ей картинки.
— Снимайте, — хрипло сказала она.
Казалось, ей сейчас понадобится медицинская помощь. Размытый взгляд в никуда, неслышное дыхание... Стало не по себе.
Сняла буквально с одного дубля, настолько всё было страшно и «в десятку».
Случилась со мною такая история: перечитал я рассказ Чехова «Крыжовник».
Рассказ этот никто не помнит, зато все знают цитату из него: «Надо, чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные, что как бы он ни был счастлив, жизнь рано или поздно
Обычно эту цитату предваряют словами: Как говорил Антон Павлович Чехов: «надо, чтобы за дверью каждого счастливого человека…» и т. д.
Надо же, однако, признать, что это не слова Антона Павловича Чехова! Это слова Ивана Ивановича Чимша-Гималайского, чеховского персонажа.
А персонажей у Чехова пруд-пруди, но почему-то слова одних персонажей ему приписывают, а других — нет.
Никто никогда не напишет: «Как бы чего не вышло», — говорил Антон Павлович Чехов! А почему? «Как бы чего не вышло», — это любимая фраза учителя Беликова, персонажа рассказа «Человек в футляре». Но все почему-то понимают, что Беликов, это Беликов, а вот про человека с молоточком — сам Чехов говорит! Хм...
Но я отвлёкся, хотел написать совсем про другое.
В этом рассказе, «Крыжовник», обнаружил я удивительный и интересный момент. Там по сюжету два приятеля, Иван Иванович Чимша-Гималайский и учитель Буркин заходят переночевать к помещику Алехину. Кстати, Иван Иванович и Буркин, — это те же люди, которые обсуждают Беликова в рассказе «Человек в футляре», там Иван Иванович говорит ещё одну интересную мысль: «А то, что мы проводим всю жизнь среди бездельников, сутяг, глупых, праздных женщин, говорим и слушаем разный вздор — разве это не футляр? »
Тьфу, никак не перейду к главному.
У этого помещика, Алехина, есть горничная Пелагея. Вот тут надо дать слово Чехову: «Ивана Иваныча и Буркина встретила в доме горничная, молодая женщина, такая красивая, что они оба разом остановились и поглядели друг на друга».
Каково, а?
В последующем тексте рассказа Пелагея упоминается ещё не раз, всегда с эпитетом «красивая»: «Красивая Пелагея подала чай…», «Красивая Пелагея постелила свежее постельное бельё…»
Блин, как же хороша была, должно быть, эта Пелагея, если Чехов целый рассказ придумал. И человечка с молоточком тоже прописал… пока вспоминал Пелагею! Красивую Пелагею…
Никому кроме родителей неизвестная Карлос Сотто Майор в 20 с чем-то лет приехала из Анголы в Париж.
Приехала и пошла по улице Матиньон. У входа в какой-то клуб ее остановила пара и попросила прикурить.
Пару звали Роман Полански и Сабина. А какой-то клуб, куда они позвали тут же Карлос, оказался тем самым Элизе-Матиньон.
Но когда Карлос взяла трубку, то услышала низкий и очень грустный мужской голос:
- Здравствуйте, это Принц Ренье, моя жена и дочь попали сегодня в страшную аварию, они в больнице, Стефани просит Поля срочно приехать в Монако… (сын Бельмондо встречался со Стефани на тот момент).
Через несколько дней певица Карлос из Анголы, не видавшая ничего краше пальмы, стояла на похоронах Принцессы Грейс рядом с Синатрой и Кэри Грантом… и под руку с Бебелем. Ну и так далее и тому подобное.. Как важно иметь при себе спички.
Как важно иметь при себе спички.
