Когда наша группа уезжала на летнюю практику в Тамбов, то Лешка чуть на поезд не опоздал. Влетел в вагон на ходу уже. Повезло. А он еще взял и сразу нас огорошил: женюсь, - орет, - через месяц, вследствие чего мы сейчас выпьем портвейну, а
я потом с практики на пять дней раньше уеду.
Кто же от портвейна, то есть, от такого праздника откажется? Я ж говорю: везет. Мы пили Лешкин портвейн, а поезд вез нас на практику и Тамбовское объединение "Пигмент".
И ведь свез нас тот поезд в Тамбов к нашим тамбовским товарищам, согласно купленным билетам. Товарищи тамбовские заводчане поселили нас в старом пионерском лагере. Пионеров оттуда выселили и нас вселили.
Отличный пионерский лагерь: на берегу Цны, ее стариц-озер, лес, парк, все дела. Все дела, правда, метрах в двухстах от жилого корпуса, но кого это волнует в юности. Это даже пионеров уже не волновало. Потому что их выселили. Озера заболотились, окрест них появились комары, ужи и гадюки.
Пионеров заводчанам стало жалко и их выселили. А нас вселили. Пионерам повезло.
А у нас Лешке повезло: он ужика поймал. Уж на крыльце корпуса в мусорный бак пожрать заполз, а Лешке повезло. Нормальный такой, полуметровый ужик. Единственно, противником фотографии оказался. Иначе как объяснить, что он Лешку за палец тяпнул, когда мы их фотографировали. Уже ужу повезло: Лешка рукой тряхнул и, рожденный ползать ужик, взмыв в воздух, улетел в ближайшие кусты, назло Алексею Максимовичу, в смысле, Горькому
(у нашего Лешки совсем другая фамилия).
С фамилией Лешке, кстати, тоже повезло. И с отчеством. Они у него почти одинаковые. С милицией только трудно. Лешка когда мильтонам представляется, они ему нифига не верят без паспорта. Это как
Иваниванычем Ивановым назваться, ну, или Сансанычем Александровым.
Отвлекся малость. Так вот ужик в кусты улетел, а Лешкина рука в другую сторону: в дверь. А там стекло. А стекло вещь хрупкая. В общем, разбил и порезался. Сильно. Но все равно повезло: наши девчонки не зря два года юбки протирали на гражданской обороне, в то время когда мы штаны на военной кафедре просиживали. Кровь остановили, перевязали, укол засандалили от столбняка в нужное место.
Следующим утром мы на работу, а Лешка с Сашкой в травмпункт швы накладывать. Лето, тепло, солнышко светит, два студента после травмпункта пиво пьют на лавочке. По кружке. Потомушто по две у них бы денег не хватило. Но Лешка везучий. Лешка крови много потерял. Ему с одной кружки так хорошо, что даже менты к лавочке подошли.
Поинтересоваться как зовут и зачем ему так хорошо. Лешкино "Сансаныч
Александров" их почему-то обидело.
Но Лешке опять повезло. Его из вытрезвителя быстро выпустили. А че там: когда крови мало пьянеешь быстро, а трезвеешь вообще моментом. Правда в вытрезвителе Лешка простудится успел. И отит еще хронический проснулся.
Но, что хорошо, так это пока отит вылечили, и рука зажила почти. Надо было на работу выходить.
Мы все футеровщиками работали. Футеровщики - это такие люди замечательные. Они оборудование от коррозии защищают разными материалами.
Лешке опять повезло: у него отит в выходной кончился, а в выходной можно девчонок на плоту покатать по озеру. Он и катал. Пока в середине озера плот на мель не сел. И опять Лешке повезло. В том самом месте куда он спрыгнул ржавое ведро на дне было. Опять порезался. И на работу не надо ходить.
Нога зажила, когда до Лешкиного отъезда оставалось пара дней. Женской половиной группы, воспринявшей Лешкины приключения, как желание судьбы оградить его от женитьбы, был инспирирован тотальный контроль за
Лешкиным везением. Ему не давали делать ничего. Ему наливали холодный чай в блюдце и дули на молоко, чтоб не обжёгся. За ним следили в умывальнике, а когда Лешка заходил в туалет, рядом с дверью обязательно кто-то шлялся. На всякий случай.
Но на работу он все-таки попал. Работать ему, естественно, не дали. На него напялили каску и усадили несколько в стороне от этажерки с итальянским оборудованием, под которой мы застилали пол полиизобутиленом. Лешке было скучно. Бездельничать он не привык и с тоской смотрел на работающих друзей. Наступил конец рабочего дня, народ начал собираться вокруг Лешки.
Он расслабился и снял каску.
Точно в это время.
Метров за пятьдесят от места пренебрежения ТБ.
Сашке попался хромированный итальянский болт М20.
Красивый и блестящий. Не чета нашим. На головке болта даже стрелочки были: опен-клозет (или как-то так). Умеют же делать, суки, - позавидовал итальянцам Сашка и зафинделил болт куда подальше. Точнее хотел зафинделить. Лешка же каску снял? Снял. Когда он ее снимал болт по трубопроводам звякал туда-сюда. А как только Лешка каску окончательно снял болт ему точно в лоб звякнул. Это я рассказываю долго. Болты быстрее летают.
Но повезло. Кроме синяка никаких повреждений, а жениться и с синяком на лбу можно.
На следующий день мы посадили Лешку на поезд в Москву. Девчонки плакали.
А мальчишки просили соседей по купе проследить и не давать в руки ножик.
На всякий случай.
Кончилось все замечательно. Алексей женат уже 27 лет и за эти 27 лет ни разу даже не порезался. Так ему везет в жизни. Тьфу-тьфу-тьфу и три по дереву.
