Женские истории #машина

мужем оказалась в России, а вернее в СССР где-то в середине 60-х годов. Не спрашивайте про машину времени, как прошёл сам процесс я не знаю, вот просто мы в современной одежде, со смартфонами, часами и рюкзаком оказались в каком-то маленьком провинциальном городке. Я родилась куда позже, я и 80-е не так хорошо помню, но по старым фотографиям и фильмам это были прим 60-е годы. Уже не было Сталина, а Гагарин уже слетал в космос, повсюду были коммунистические лозунги и транспаранты, а Ленин указывал перстом дорогу к коммунизму, народ был одет в то, что нашлось дома, мы очень сильно выделялись из толпы. Хоть это и сон, но я отчётливо понимала, что мне место в дурке, решись я рассказать, что мы из 2023 года и что произошло за эти годы (тут и без путешествий во времени при анализе событий последних лет часто возникают сомнения в реальности всего происходящего), а мужу возможно и расстрельная статья светит за шпионаж, он итальянец и на русском знает 2 десятка слов, зато знает несколько иностранных языков. Все в том же сне я нашла ювелира еврея и продала моё кольцо, рублей хватило на 2 билета до Москвы и какую-то одежду, чтоб так сильно не бросаться в глаза, как сейчас помню, среди прочего я купила себе и косынку на голову. Не верьте тем, кто говорит, что во сне мозг отдыхает, работает он, да ещё как! ! Понимая, что моего якобы шпиона посадят, я решила везти сдавать его в Москву в итальянское посольство. В Москву ехали в общем вагоне с кучей народа, я мужу строго настрого запретила говорить, а особенно пить с людьми, т. к по пьяни он становится чрезмерно болтливым. Мол сиди, как мышь, а то оба попадём под раздачу. На случай расспросов у меня была заготовлена легенда, что это последствия контузии, и он в последнее время сильно сдал, даже говорить перестал, сейчас везу в Москву на консультацию к профессору. Не помню деталей, как мы нашли итальянское посольство. Интернета тогда не было, и у постового милиционера точно нельзя было такое спросить. Но в моем сне посольство оказалось в центре, где-то в районе Тверской. Я уговаривала мужа идти в посольство, а он отказывался и говорил, что останется со мной. Я настаивала, что вдвоём не выживем, он должен вернуться домой и позаботиться о сыне, почему-то мне думалось, что в Италию он бы вернулся в наше время, а не в 60-е годы задолго до своего рождения. Я обняла его, он обнял меня, потом на секунду ослабил объятия и я поняла, что сейчас или никогда и со словами "прощай! " со всей силой толкнула его в сторону посольства. И тут же услышала: "Ты с ума сошла что-ли? ". Мы были дома, а не на Тверской в Москве, на часах было прим 5. 00. Теперь то же самое глазами мужа.

Сладко сплю. Прижалась жена, крепко обняла, наверное соскучилась, чего-то бормочет во сне, и буквально через секунду с криком "прощай" спихивает меня с кровати.

На резонный вопрос сошла ли я с ума, я спросила у мужа, какой сейчас год, причём сама я об этом не помнила. Муж сказал, что 23 год на календаре, а в 23 году есть традиция спать до 6. 30, и нет права выкидывать мужа из тёплой постели. Я была безмерно счастлива, что сейчас 23 год. Сколько раз в последнее время мы проклинали каждый год, начиная с 2020, а тут я была рада, что на дворе не благословение 60-е, а именно 2023. А главное я дома.

Утром я рассказала про сон и муж сказал, что мой очень эффективный мозг во сне работает плохо, надо было обоим идти в посольство, либо я бы прикинулась итальянкой (это не сложно, больше половины моей жизни прошло тут), либо в крайнем случае меня бы приняли, как диссидента. А ещё сказал, что мне нельзя на ночь есть пиццу с пеперони (в смысле с перцем), а то от неё кошмары снятся.

и давно немодная мебель с пластиковыми завитушками. На самом видном месте, стоя на своей личной этажерке, красовался когда-то дорогущий серебристый, японский кассетник с кокетливо накинутым вышитым платочком.

Сама хозяйка такая же противоречивая: китайский шелковый халат ручной работы и в то же время нелепые, красные, пластиковые серьги в ушах.

Хозяйке на вид лет под восемьдесят, но она все еще кокетка.

Я с оператором приехал снимать эпизод для фильма о жизни российских пенсионеров.

Развернулись, начали. Оказалось, что нашей старушке довелось видеть: Кеннеди, Никсона и даже здороваться за руку с Картером, она много лет проработала в Америке. Показала нам плюшевый альбом с фотографиями. Очень впечатляюще.

Вдруг возникла техническая заминка – этот нехороший человек - оператор, забыл запасной аккумулятор.

Сидим, простаиваем, пьем чай с сушками, ждем машину с аккумулятором.

Тут я, чтобы сделать хозяйке приятное, говорю:

- Какой роскошный у Вас магнитофоннище, я в детстве о таком даже и не мечтал. Наверняка до сих пор еще работает?

- Да вы знаете – это была моя самая любимая вещь. Мне его покойный муж подарил, еще в Вашингтоне. Мы днями и ночами слушали. У него такое бархатное звучание, вы бы только слышали. Но к сожалению – при перелете, радио сломалось, наверное грузчики в аэропорту чемодан шибанули. Так жалко, так жалко. Кассеты только и работают, я вот Высоцкого слушала, но одно и тоже годами крутить не будешь, с ума сойдешь, а новых кассет, для него уже не продают. Так и стоит как памятник, только глаз радует, уже лет двадцать пять наверное. Я давно махнула на него. Какой смысл без радио?

Вдруг бабулька затрясла головой, видимо о чем-то запереживала и на что-то решалась. Решилась и сказала моему оператору:

- Молодой человек, Вы все-таки технический человек, камерамен, может попробуете отремонтировать радио? Шумы и щелчки там присутствуют, а музыку почему-то не играет. Я уж и так и эдак, думала антенна не ловит, таскала по всей комнате и ничего. Видимо здорово его долбанули.

Старушка убежала, подвигала мебель в другой комнате и вернулась с диким набором инструментов: ржавая плоская отвертка, кусачки, медицинский пинцет, давно потекшие круглые батарейки и моток тонких проводов.

По этому набору было видно, насколько страстно старушка желает реанимировать своего старого сломанного друга.

Оператор хихикнул, хитро посмотрел на меня и ответил:

- Не, я не умею ремонтировать приемники, я только в камерах понимаю. Пусть вот режиссер попробует, он у нас главный.

Я отпираться не стал, вежливо отказался от предложенных «инструментов», снял с этажерки магнитофон и ушел с ним на кухню, там светлее.

Уже через две минуты, на басовитые «бэмцы» русской попсы, ко мне прибежала пораженная хозяйка с оператором. Вся кухонная посуда позвякивала в такт музыке, я даже сам испугался. Звук и правда был хорош. Умели когда-то делать.

Бабулька, то смеялась, то плакала, то прижималась щекой к динамику, она юлозила стрелкой по шкале, ежесекундно меняя музон и немогла поверить своему счастью:

- Ребята, вы такие молодцы, просто спасли меня! Радио заработало еще лучше чем в Америке!

…Когда привезли аккумулятор и съемка продолжилась, бабушку, как подменили – глазки загорелись, сама повеселела и помолодела лет на двадцать. Много ли человеку для счастья надо... ?

Я даже не знаю, как смонтирую вторую часть с первой. Ну, просто – два разных человека.

Когда мы уходили, старушка даже слезу пустила и на прощанье поцеловала меня в щечку (оператора, правда, тоже, хоть он и не заслужил)

Я так и не рассказал - каким образом мне так ловко удалось отремонтировать ее старый магнитофон и в чем была поломка. Просто пожалел ее чувства.

Дело все в том, что двадцать пять лет тому назад, когда она прибыла из славного города Вашингтона, в Москву, тут даже в проекте еще не было ни одной FM станции. Теперь-то их, конечно, стало чуточку побольше…

Вот старушка по приезде из Америки, подергала, подергала, недельку, другую, отчаялась, плюнула и за все эти годы так и не удосужилась хоть разок переключить заветный тумблерочек в положение – «RADIO»

Поневоле вспомнишь лягушку, взбившую масло в кувшине.

Не забыть бы и самому подергать все свои тумблерочки.

Мало ли…

улицы Герцена. Мы контролировали территорию от улицы Герцена до проспекта Маркса, а наши соперники – от улицы Герцена до улицы Горького. Нитобург жила на улице Горького.

В принципе, мы поддерживали нейтралитет, т. е. само по себе появление на чужой территории не считалось нарушением, влекущим за собой применение мер физического воздействия, но тут вмешался дополнительный фактор – Юлька.

О случившемся Потап доложил представителям восьмых-десятых классов, собравшимся в туалете для мальчиков на четвёртом этаже школьного здания. Представители курили, плевали в окно и громко матерились. По результатам обсуждения пришли к единогласному мнению, что раз Потапа били пятеро, то ответить должна вся школа.

На следующий день мы (человек пять) отправились обедать в чебуречную. Погода установилась солнечная, курток уже не надевали. Зверь бежал прямо на нас - один из оголодавших потаповских обидчиков с ходу влетел в наши объятия, обречённо остановился и сник. Ситуация повторилась с точностью до наоборот. Но его ожидания не оправдались, немедленного возмездия не последовало. Ему указали место и время, куда он и его товарищи в любом количестве и без оружия должны явиться на раздачу. Парламентёр поневоле разом повеселел, за что тут же получил увесистый пендаль. Никто с ним шутить не собирался.

В ближайшую субботу после уроков (в то время в школах была шестидневка) ученики старших классов не расходились. Мелюзгу отсеивали. Оставили трёх или четырёх семиклассников.

Подтягивались жители Кисловских и других переулков нашей зоны влияния, в том числе те, кто уже закончил школу или учился в ней ранее, а также их товарищи. Кто-то из них принёс несколько штакетин, а один балбес – армейский штык-нож.

По конвенции мы должны были быть безоружными, поэтому в тот раз ему предложили или оставить штык, или проваливать. Он свалил (ножны были намертво приторочены к изнанке его пиджака). Штакетины тоже не взяли - оставили за пристройкой.

К месту встречи – узкому переулку возле редакции газеты «Гудок» - мы подошли в количестве 50-60 человек. Основные бойцы находились впереди нашего войска, а менее ценные члены экипажа – сзади. Такая же картина наблюдалась и в стане противника.

Тесный переулок был выбран неслучайно (и фланги прикрыты, и отступать некуда – задние ряды напирают). Дойдя до его середины, два центуриона в молчании остановились на расстоянии пяти-шести метров друг от друга.

До сих пор, когда я слышу или читаю о «стоянии на Оке» у меня перед глазами весна, узкий московский переулок, две наши толпы, втиснувшиеся в него с противоположных сторон, и абсолютная тишина, невесть откуда возникшая тогда в центре большого города.

Боя Пересвета с Челубеем протокол не предусматривал, поэтому мы замерли, ожидая сигнала к атаке. Кто-то из наших должен был заорать: - Бей гадов! - или что-нибудь в этом роде.

Крики раздались одновременно с двух сторон. С нашей стороны в сторону вероятного противника полетело: - Колька, с@ка, где ты был, почему на игру не пришёл?! Булыга, [м]ля, когда рупь отдашь?! Со стороны вероятного противника до нас донеслось: - Самсон, х@ли ты там стоишь, иди сюда! Проня, закурить есть?!

Многие добровольцы из обоих воинств находились между собой в хороших отношениях. Началось братание, над переулком повисло облако сигаретного дыма, о Потапе никто не вспоминал. Первоначальное напряжение спало, однако заряженность на конфликт никуда не далась. Более того, она получила дополнительный импульс – присутствующие осознали, что наша ударная мощь увеличилась в два раза. Сильное, надо признать, ощущение.

В общем галдеже родилась простая, моментально поддержанная большинством мысль – дать [ман]ды школе, что на Суворовском бульваре. В рейд пошли человек сто. В эпоху футбольных фанатов такой толпой никого не удивишь, а в 1971 г. это было в диковинку. Прохожие с опаской косились на густые, нестройные ряды участников дальнего похода.

Подворотня вытянула нас в колонну, поэтому на Суворовский бульвар мы выходили группами по 4-5 человек. Не обращая внимание на машины, эти группы пересекали проезжую часть, перелезали сначала через одну чугунную ограду, потом через другую, снова пересекали проезжую часть и скрывались в подворотне напротив. На некоторое время движение транспорта по этому участку Бульварного кольца прекратилось. Водители нас пропускали.

Когда первая группа вошла во двор рядом с Домом полярников я оглянулся и увидел, что хвост растянувшейся колонны ещё находится в проходняке на чётной стороне бульвара, где жил Тэккер.

Вражеская школа встретила нас закрытой дверью. Во дворе тоже никого не было. Суббота однако. Хотя спортивная площадка нас и вместила, но яблоку упасть было негде. Вечерело.

Эх, - сказал один из наших союзников, расстегнул штаны и выплеснул всё своё разочарование на невысокий борт, опоясавший площадку со всех сторон. Через пару минут этот подвиг повторили почти все находившиеся на льдине полярники. Искра конфликта угасла. Так что, единственным результатом коллективных усилий в тот день стало искусственное болотце, созданное нами в тылу врага, в том числе, благодаря паршивой дренажной системе спортивного сооружения, находившегося на балансе у наших соперников.

Ощущение неправильности произошедшего живёт во мне до сих пор, но за рассказ я взялся вовсе не из желания облегчить свою совесть. Я вспомнил, как на втором курсе вернувшийся из Москвы Лёха сказал, что его приятель из МГИМО, с которым я был шапочно знаком, получил по морде.

- За что? – вяло поинтересовался я.

- Провожал домой какую-то Юлю Нитобург, - ответил Лёха.

Боковые зеркала у этой машины крепятся не по-современному, а как раньше – на длинных металлических ножках. Вот и вся предыстория, дальше – со слов друга.

- Выхожу утром, собираюсь садиться в машину, на работу ехать – и вижу, что правое зеркало повернуто вверх так, что мне ничего не видно. Ругаюсь, иду поправлять, уезжаю. На другой день – та же картина, зеркало смотрит в небо, ловит передачи с Альфа Центавра. Ну, думаю, попадутся мне эти соседские мальчишки... Но когда ситуация повторилась и на третий день, я задумался. На четвертый – озверел. А на пятый, в пятницу – вышел из дома чуть раньше. Не помню, зачем. И тут-то все и выяснилось...

Передо мной по лестнице (дом без лифта) спускается Людочка. Людочка – это нечто. 100% блондинка, без всяких скидок. Соседские мужики ее обожают, но как-то на расстоянии: никто кроме Людочки не умеет так быстро и качественно выводить из строя технику. Любую – от телевизора до сварочного аппарата. А еще эта девочка ведет полуночной образ жизни, пропадает по каким-то клубам, дискотекам до поздней ночи. Утром, естественно, с трудом заставляет себя проснуться – и на работу.

Так вот, топает передо мной эта Людочка в обычном утреннем <сонно-растрепанном виде, выходит из подъезда, проходит мимо моей машины и... Отработанным жестом сворачивает правое зеркало, смотрится в него, поправляет прическу, КРАСИТ ГУБЫ и удаляется в сторону автобусной остановки.

Как я не убился по пути на работу, до сих пор не пойму. Напарник, которому я рассказал эту историю, полчаса не мог вылезти из-под стола. А мужики во дворе с тех пор стараются свои машины около подъезда не ставить.

Ей бумажка нужна, только и всего.

Отучилась, как положено, правда лекции про бибики слушала вполуха, относясь к ним, как с неизбежному неудобству.

Настало время сдавать экзамены и вот «нежданчик» - экзамен по автоделу! Экзаменатор раздал билеты, надо что-то делать!

- Иван Иваныч, а можно я вместо билета расскажу, как машину чинила?

Преподаватель-экзаменатор только махнул рукой, мол давай. Всем понятно, что барышня делает в этих стенах и валить на экзаменах в его задачу не входит.

- Еду я недавно на дачу. На колдобине просёлочной дороги машину тряхнуло, и она заглохла. Осенило мгновенно – трамблёр! Все знают, что в Опеле стоит трамблёр Lucas, у которого конструкторский дефект – с возрастом, тело разъёма, удерживающее пины, становится желеподобным. Поэтому гаражные «спецы» заменили штатные разъёмы на «восьмёрочные». Но они БУшные, защёлка вялая.

Открываю капот, так и есть! Кабельный разъём висит рядом с трамблёром! Папа в маму, резинка для волос вокруг и вуаля! Так и ездит Вектра с этой резинкой.

Иван Иваныч:

- Как жаль, что у нас стобальная система, я бы Вам 101, как минимум, поставил. Сдала!

Люблю свою жену, к её достоинствам причислю также любознательность, хорошую память и очаровательную женскую хитрость. За рулём тогда был я.

нормально, на что немедленно получил оттопыренный средний пальчик. Даже не обернулась, уходя...

Запарковался таки в другом месте, пришлось поискать. Захожу в офис, вижу трёх девушек, прибывших на собеседование. Среди них ту самую, с парковки.

Думаю - ну ладно, сейчас будет мне развлечение. Меня-то она как следует не рассмотрела. Пригласил её в кабинет последней, красочно расписал все преимущества работы в нашей фирме, при этом изрядно приврал и приукрасил. Типа, мягкий график работы, соцпакет со 100% погашением всех медицинских расходов, фитнес, путёвки за счёт фирмы, учёба за границей и командировки туда же, белая зарплата в 1500 евро и столько же в рублях, две недели новогодних каникул с оплатой и т. д. Потом добавляю огоньку сообщением, что её резюме блестящее и нам подходит полностью. Наслаждаюсь её реакцией, оттягивая развязку...

Девица засияла, глазки у неё заблестели, наверное, даже трусики намокли.

И тут я ей говорю:

- Но есть одна проблема. Мы не берём на работу тех, кто невежливо реагирует на просьбы о правильной парковке.

Так быстро из моего кабинета ещё никто не выбегал...

жопой вперёд. Мужик втаскивает тело в коридор, кладёт на пол и протягивает мужу мокрые и перепачканные в песке трусы и лифчик жены, со словами – «Это тоже вам», разворачивается и уходит от ох[рен]евшего от всего этого мужа. Представили?

Ну так вот, однажды мне пришлось в этом поучаствовать, в качестве мужика доставившего жену.

А начиналось всё великолепно, в пятницу часа в три на работе был устроен небольшой банкетик, в честь дня рождения заместителя главного бухгалтера. В начале, на мероприятии присутствовало человек двадцать, к шести часам вечера народ в основном разошёлся, осталось восемь человек, бухгалтерия в полном составе, начальник ПТО, сметчик из его отдела, девушка геодезист и я главный инженер. Видно не сильно торопясь домой, пьяненькая разведенная сорокалетняя главбух предложила продолжить мероприятие на природе. Было начало июля, погода стояла жаркая, и проведение данного мероприятия было почти единогласно одобрено.

Рассевшись по машинам, благо у меня и главбуха имелись служебные авто с водителями, решили ехать на бывший песчаный карьер, где имелось великолепное озеро с чистейшей водой. Заехав по пути в магазин и затарившись спиртным, мы приехали на берег озера. Расположились на песчаном пляже и продолжили пить и закусывать. Народ всё больше раскрепощался и пьянел, решив охладится главбух, сняв юбку и блузку в симпатичном нижнем белье плюхнулась в воду, несмотря на отсутствие купальников девчонки из бухгалтерии последовали за своей начальницей, затем и остальные полезли в воду. Вдоволь наплескавшись и наплававшись и сняв в кустах мокрое бельё, наша компания тронулись в обратный путь. Так как все жили в разных частях города, то по машинам расселись с учётом места проживания. Со мной поехали птошник и две девчонки из бухгалтерии.

Так получилось, что последней мне пришлось доставить домой совершенно пьяную бухгалтершу Юлю, молодую двадцатисемилетнюю женщину с очень хорошей фигуркой, одетую в лёгкий сарафанчик на голое тело, которая заснула по дороге и ни в какую не желала приходить в себя. Вытащив с водителем из машины отключившуюся даму и открыв магнитный замок в подъезд ключами взятыми из её сумочки, я скомкал и засунул в карман её мокрое бельё валявшееся на полу машины, взвалил на плечо Юлю и прихватив её сумку направился к лифту.

В понедельник, несмотря на страшную жару, Юля пришла на работу в брюках, водолазке и в больших тёмных очках закрывающих половину лица. Так ей пришлось ходить на работу недели две, видимо пока не прошли поставленные мужем синяки на лице и теле.