Истории о животных #машина

т.д. Так вот по утрам как в старом кино, в котором утесов пастушка играет – по улицам проходят организованно к месту сбора стада немного численные группы коров, бычков и телят. Сейчас весна и животные впервые в своей жизни вышедшие на простор степей, да те коровы, которые за зиму отвыкли от просторов, ведут себя не адекватно – пытаются убежать, не слушаются пастуха, носятся сломя голову, пытаются вернуться домой, не зная дороги. И еще - суммарно от дома до места пастбища от 7-ми до 10 км. Ну, вроде диспозиция ясна. Мой дядя, как и большинство «односельчан» содержит несколько коров, а этой весной еще и пара бычков прибавилась (у них как у людей характеры – есть холерики, есть сангвиники). Так вот вывели этих бычков впервые вчера на волю – в стадо. Один – сангвиник, спокойно походил похавал травки, второй – холерик, весь день носился по полю, загонял пастухов, те уже устали его кнутами бить (следы на шкуре красноречиво говорят о том, что досталось не мало), посбивал себе все ноги. К вечеру дядя поехал встречать своих подопечных и видит картину – лежит этот холерик и не собирается домой, они его и так пытались поднять и эдак – лежит, не встает. Дядька его попытался прицепить к машине и потащить в надежде что встанет – нифига. Съездил дядька домой, привез воды, думал вот попьет он водички, соберется силами и пойдет домой. Ну выпил теленок ведро воды, а результат тот же, только тяжелее стал. Уже все знакомые и соседи своих коров далеко отогнали – бросать в степи теленка нельзя, присмотреть не кому. Решение возникло сразу – убрать заднее сиденье (машина копейка) и погрузить туда животину. Сказано – сделано. Погрузил с горем пополам, открыл окно – теленок сразу голову на улицу высунул, ну и тронулись. Спустя пару минут догнали ушедших раньше хозяев со своими коровами. Представьте картину, красная копейка из окна не хилая морда теленка (к стати ситуацию теленок прочувствовал и, по словам дядьки надо было видеть эту гордую рожу – с таким выражением катаются только новые русские на 600-х), но самое смешное это люди, которых обгонял дядька – их таращило от смеха не по-детски, а удивленные морды коров, останавливающихся чтобы удивленным взглядом проводить подлеца еще долго будут обсуждать на лавочках. Так что он теперь первый парень в стаде – как говорится все девчонки наши, главное чтобы не привык на пастбище ездить на машине как на работу и с работы каждый день, придется кабриолет делать из копейки.

фляг с пищевыми отходами. Эти фляги гражданский возчик отвозил на телеге в свинарник. Лошадь, запряженная в телегу, стояла тут же – неподалеку от крыльца. А возчик куда-то отошел.

Ожидая его возвращения, мы устроили короткую фото-сессию, а потом я взялся за вожжи.

Телегу надо было продвинуть вперед и влево. Я прищёлкнул языком, и послал вожжи «волной» вперед, чтобы они коснулись крупа кобылы. Она поставила уши торчком и недоуменно оглянулась. Я таким же движением вожжей повторил свою команду. Она тронулась с места, а я вожжами пытался управлять ею, чтобы с хирургической точностью припарковать телегу точненько к крыльцу. Сначала она остановила телегу напротив крыльца, но в метре от него. Я пытался заставить её двигаться то вперед, то назад, чтобы переместить телегу влево. Лошадь явно меня не понимала и нервничала.

За четверть часа наших с ней обоюдных мучений, я осознал, что вовсе не обладаю врожденными способностями кучера. Лошадь оказалась загнана в угол, образованный стеной здания и крыльцом. Мои попытки заставить её двигаться задним ходом ни к чему не привели. Я выпустил вожжи, и стал прикидывать – как буду оправдываться перед возчиком, когда он вернется.

Кобыла оглянулась назад. Убедилась, что я бросил управление, попятилась, выводя телегу из тупика, описала широкий круг по двору, подкатила телегу впритирку к крыльцу, остановилась и снова оглянулась на меня, ехидно усмехнувшись. У неё были большие желтые зубы.

Уже лет в сорок мне вздумалось взять несколько уроков верховой езды. Это уже другая история, но тот первый опыт молодости был нелишним. Лошадь – вишь ты – не машина. У неё своя голова есть.

разгрузку. Разгружали большими крановыми совками прямо в машины на причале. Вдруг из третьего трюма бегут грузчики. Оказывается, в трюме, где-то остались запасы сахара, и на его аромат прилетела матка пчелы, а с собой естественно и рой привела. Картина маслом - грузчики столпились у края открытого трюма, наблюдая, как рой группируется возле своей матки в висячий, живой ком. К капитану подходит матрос и настаивает, что он может помочь делу.

Берёт ведро с отработанным маслом, мочит в нём мешок, одевает старую, но очень толстую фуфайку, не смотря на жару, поджигает жгут и подходит под рой. Дым валит густой и прямо на живой ком. Рой потихоньку тает. Вскоре снимается и сама матка, мы так понимаем, а за ней дружно и весь рой. На берегу, вся эта братия садится на борт машины. Водитель, здоровенный афроамериканец, заперся в кабине и с удивлением наблюдал, как его грузят пчёлами. После краткого разговора на пальцах со старшим стивидором, он тронулся и увёз с собой рой. Вроде и всё, но история на этом не закончилась. Разгрузившись частично, мы отправились в другой порт на

Кубе - Сантьяго де Куба, который находится на юге возле самой американской базы Гуантанамо. Там продолжили разгрузку, и вот опять грузчики бегут из злополучного трюма, покусанные пчёлами. Оказывается, не все улетели, а оставшиеся без матки и в незнакомых краях, стали вообще неуправляемые и злые. К слову, эти американские пчёлы гораздо кусучее и опаснее, чем наши – родные. И пользы от их укусов гораздо меньше. Грузчики наотрез отказываются от разгрузки. Чтобы читатель понимал, на Кубе грузчик профессия уважаемая. Бывало грузчики не начинали работу пока на верхнюю палубу не включали музыку, ну а если пчёлы кусают, так какая уж тут работа. Пока решали, что надо делать фумигацию трюма, пока провели фумигацию и проветривание, прошло полдня.

Разгрузка продолжилась. При отходе решаем за чей счёт простой почти полдня. Капитан настаивает, что это - не наша вина, береговые службы наоборот. Один из офицеров порта предлагает вызвать капитана порта, как арбитра в споре. Приходит очень симпатичный кубинец в мундире при регалиях. Спрашивает, откуда эти пчёлы? Из Мариеля, отвечает капитан.

Мариель – Куба, пчёлы – наши, значит и простой пол дня – забота кубинцев. Оформили документы и благополучно отправились домой. Много воды утекло, но в памяти так и остался симпатичный и справедливый капитан порта. Спасибо ему.

- какое гнусное живодерство”. Хотя было не так чтобы жарко. Кинулась искать хозяина, а вокруг ни души, только слышно, как с переливами от хрипа до визга орет на моих детей тренер. В отчаянии дернула за ручку машины, не знаю, с какой целью, наверное, выломать хотела и всех спасти. Но это же не Питер, ребята… Провинциальная беспечность - машина, разумеется, оказалась незапертой, дверца распахнулась, собаки вывалились мне под ноги и дали дёру. В прямом смысле “пёс знает куда”. Я перепугалась: чужая собственность уносится прочь прямо на моих глазах. Кинулась в свою машину и за ними. Дорога одна, справа поле, слева речка, собаки, прижав уши, мчатся в сторону деревни, а я еду сзади и ору им на ходу в открытое окно: «Собаки! Прошу вас! Немедленно остановитесь! Хунд! Хальт! »

А им плевать на меня.

По ходу дела стало ясно, что мы бежим и едем не абы куда, а куда-то конкретно. У третьего справа домика - садик, беседка, дорожка, пей чай, читай Чехова - собаки затормозили и к дверям, а я машину бросила и за ними. А из дверей мужик выходит. Вот бывают такие мужики, которые и не в трениках, и не в майке-алкашке, а лицо все равно такое, что как будто бы и в трениках. И как рявкнет этот мужик на нас троих по-русски: “Что, б... , ибаться пожаловали?! А вот я вас палкой! ”

Мне стало так неловко, что я от смущения сказала: “Извините, я случайно”. Ему тоже стало неловко, и он зачем-то ответил: “Это я не вам”. И нам обоим стало совсем неловко.

Сволочных собак поймали, отвезли назад, загнали в машину, дверь захлопнули, и они тут же снова затянули свое: “Спрячь за высоким забором девчонку…”

на днях принёс. Не собака, игрушка.

Отец подумал-подумал, и говорит:

- Ну, возьмите. Только не потеряйте.

Щенок хоть и крошечный, но смышлёный был, всё время за чьими-то пятками бегал, так что потеряться вряд ли мог.

До леса не близко, километров пять-шесть, но по деревенским меркам нормально. Щенок где своими ногами, где на руках, и в лесу всё время смотрели за ним, чтобы рядом. Набрали грибов, вышли на опушку, присели отдохнуть, тут мимо дядя Саша на колхозном грузовике едет.

- Что, девчонки, грибов набрали? Ну, садитесь, подвезу.

Они, радостные, в кузов попрыгали, он их до самой деревни и довёз.

Домой пришли, - а где Буран? А нет Бурана. В лесу забыли. Когда радостные в машину грузились.

Ох, что тут началось. Слёзы, сопли. Побежали обратно, да где там. Отец только рукой махнул. Расстроился конечно, но ругать никого не стал, сам разрешил, - сам виноват. День-два ещё погоревали, да и забыли. Отец сказал – не ревите, нового принесу, щенки в помёте ещё остались.

Буран пришел через неделю. Весь грязный, в репейниках, но очень радостный. До сих пор непонятно, как он дорогу обратно нашел. Там и кошка бы заблудилась.

Тут снова началось, - сопли, слёзы, визги, радости полные штаны. Отец спрашивает:

- Господи, как хоть ты выжил-то?

А щенок только знай хвостом виляет и облизывает всех.

Сколько лет спустя не скажу, но Буран уже взрослый был, да и я подрос, пошли мы по грибы. И вот бегает он по лесу туда-сюда, а в какой-то момент раз, и пропал. Кричу:

- Буран, Буран!

И тишина.

Иду, а он лежит под ёлкой, и белый гриб жрёт. Хороший такой грибочек, молодой, крепкий. Я говорю:

- Ты что ж гад такой делаешь? Иди вон сыроежки жри!

А он боровик доел, корешок выплюнул, и дальше радостный поскакал.

Вот так он скорей всего в лесу и выжил.

Сколько я собак потом не встречал, Буран единственный пёс, который ел грибы и ягоды. Грибы причём исключительно белые, а ягоды только бруснику.

(Реплику «Жить захочешь не так раскорячишься» хотел комментаторам оставить, но не стал. Обойдутся)

в таком возрасте вообще долго переживают смерть домашних любимцев, а Мася, к тому же, был в их ведении: клетку убирать, опилки менять, корм, все дела. И этот траур продолжается целый день. Наконец, папа говорит: "Хватит плакать, мы его похороним, как викинга". Это детей как-то сразу заинтересовало, потому что похороны викинга они видели в мультике:

В общем, папа, скрипя зубами, снимает с полки собранный в свое время драккар 1: 72 (настоящий, деревянный! ):

Наскоро промазав днище нитролаком, чтобы сохло быстро, он проверяет корпус в ванне на водонепроницаемость и остойчивость, нагружает балластом из свинцовых грузил и вытряхивает из банки собранные десятикопеечные монеты, которыми собирался обклеить по приколу шкатулку. Дочка жертвует какие-то свои цепочки с пластиковыми сердечками, сын хочет положить "Опинель", который папа подарил ему на День Рождения, но папа говорит, что под "Опинелем" корабль утонет. На следующее утро, благо, суббота, хомяк извлекается из холодильника, аккуратно заворачивается в заранее вырезанную кирасу из жести (с утяжелителями, чтобы не всплыл! ), и вся компания отправляется на машине на карьер.

Мать говорит, что не хочет в этом участвовать, но ее убеждают и она делает бутерброды. Погода, слава Богу тихая, ветерок совсем слабый - как раз, чтобы потянуть тонкий парус, но не перевернуть лодку. Корабль спускают на воду, хомяка в доспехах кладут на монетки и цепочки (прихваченные заранее на суперклей). Папа аккуратно кладет всякие горючие вещества, слегка брызгает бензином, и, подпалив драккар, толкает его от берега. Подхваченное легким ветерком, судно отплывает метров на восемь-девять, потом вспыхивает парус, мачта, наконец, модель превращается в сплошной костерок. Из магнитолы доносится уместное.

Еще секунд через пять где-то, наконец, прогорело до дырок, а может волна плеснула, но драккар накренился, черпнул воды и пошел на дно. Да много ли ему там надо было - борт на сантиметр от воды.

Слегка подавленная величием момента, семья ест бутерброды, когда к ним подъезжает милицейская машина. Милиционеры, надо отдать им должное, вежливо интересуются: что тут, собственно, происходит. Они, оказывается, с дороги увидели, как что-то горит на воде, ну и поехали посмотреть. Скучно же, дорога-то не дачная, утро субботы... Услышав от детей, что они похоронили хомяка по обычаю викингов, менты молча сняли фуражки, потом старший вынул пистолет, поднял вверх стволом и сказал: "Пыщ! Пыщ! Пыщ! " Младшей понравилось, сын был немного разочарован, он, видимо, надеялся, что выстрелят по-настоящему.

Милиционеры сказали, что повидали всякое, но такого даже представить себе не могли. Папа скидывает им фотографии с телефона, и милиция уезжает.

Обратно семья едет в суровом молчании, наконец, папа говорит, что купит детям собаку, потому что ну его нафиг, на хомяков он моделей не напасется.

Димитрий Шишкин

Второй её проблемой на тот момент была необходимость куда-то пристроить Пинки на передержку на лето.

Управляющий любезно согласился выделить для теоретически карликовой свиньи пустующий чулан.

Утратив последние признаки карликовости, Пинки осталась в Суздале насовсем.

Ей выделили уже не чулан, а сарай. Его не закрывают. Она свободно гуляет по двору, и постояльцы гостевого дома балуют её вкусняшками.

Иногда эти постояльцы оставляют открытой калитку.

Двухсоткилограммовая Пинки тяжело встает на короткие ножки и направляется к выходу со двора.

Управляющий обычно это видит на мониторе, и выходит во двор.

- Пинки! - укоризненно говорит он, - не уходи со двора. Съедят!

Пинки останавливается. Она не может оглянуться, поэтому поворачивается к нему всем телом. выслушивает его нотацию, и после короткого раздумья отходит от калитки. Она считает такие запреты свинством. Потому что несколько раз случалось, что она-таки уходила незамеченной. И всегда чужие люди привозили её домой на машине. Однажды это была машина Росгвардии.

***

Случается, что гости спрашивают управляющего: "Вы не планируете когда-то её съесть? "

Он отвечает: "Невозможно! Её популярность в Суздале выше, чем моя!"

неподалёку от театра Суши-баре. Посетителей в нём не было, я сделал заказ, и пока его ожидал, рассматривал интерьер кафэшки. Внутри чистенько, какие-то, по-моему, ручной работы столы-стулья, в общем ничего особенного. Но! На окне, выходящем на оживлённую улицу, стоял не очень большой террариум, в котором находилась игуана… Нет, Игуана. Как я немного позже понял – она была РАЗУМНА, а может быть, я всё себе нафантазировал…

Сижу себе, жду заказ, рассматриваю от нечего делать ящерицу. Террариум, как я сказал выше, небольшой, стеклянный. Внутри песочек, камушки, коряга какая-то валяется. Со стороны окна, снаружи террариума приклеена плёнка с принтом какой-то растительности. И в углу, с видом глубочайшей задумчивости, уйдя полностью в себя, не мигая, и не шевелясь сидела она (а может он). Я пригляделся к ней повнимательнее. Мне показалось, что перед внутренним взором Игуаны проплывали картины прошлой жизни, когда она жила среди себе подобных, в зелёных джунглях, или где-нибудь на побережье океана… Погружена в себя она была довольно долго, но через какое-то время она почувствовала мой взгляд. Повернулась в мою сторону, видимо ещё находясь там, в своих грёзах, не понимая что это за персонаж за ней наблюдает, и откуда он тут взялся. Смотрела на меня долго, возвращаясь к реальности: стенкам террариума, сибирской грязи и холоду за окном. Затем она как бы встрепенулась, и на её «лице» появилось (казалось бы, какие эмоции может выражать морда ящерицы? Но я готов поклясться, что так и было) выражение ненависти, злобы, брезгливости к этому бледнолицему, по вине которого она находится в неволе (для нас ведь все ящерицы на одно лицо, соответственно все люди для ящериц - тоже). Смотрела она на меня так около, наверное, минуты. А затем резко выдохнула через ноздри, и в мою сторону полетел, прошу прощения, плевок. Самый натуральный, я даже отшатнулся от неожиданности. Хорошо, что нас разделяло стекло! И после того, как она показала мне, и я так понимаю, всем людям в моём лице, своё отношение к роду человеческому, она с надменным видом отвернулась к окну, и застыла опять, с гордо поднятой головой, и чувством собственного достоинства. И смотрела она уже не на воспоминания, проплывающие перед её внутренним взором, а на мелькающих мимо пешеходов и проезжающие машины…

с ними, но поводка не хватало...

Я - к собаке. Она обреченно опустила голову вниз, максимально придвинулась к щенкам и словно заплакала.

- Ох ты ж, Господи! Как тебя так угораздило-то?!

Развязал поводок, а собака, как застывшая, легла к щенкам, положив голову на лапы, глаза прикрывает. Ни хвостом не машет, ни реакций никаких.

Погладил собаку, а она - как кипяток, жар у неё, не пила ничего после ощена, наверное. Я - бегом к машине, воды принёс. Воды попила немного и опять голову вниз. Щенки, почувствовав мать, немного успокоились.

Думаю, не возьму собаку, грязная. Да и куда, жена у меня - ещё та мегера.

Иду к машине, а сердце - прямо разрывается, внуки у меня уже есть, дед я. А я слёзы лью, как и не мужик.

Повернулся обратно, щенков в охапку (их восемь), псину - на поводок и - в машину, а машина-то - не моя, в химчистке потом полдня отчищал.

Тащу собаку домой со щенками, соседи смеются, спрашивают, где, мол, взял.

Звоню в звонок, думаю: "Ну, всё, пропал, попрут меня из дома"

Жена открывает дверь, долго молча смотрит на меня, на щенков, на собаку и, вздыхая, говорит: "Вот же дурень старый, идём, найдём ей место и постелим, поди, намучилось бедное животное".

Представляете, даже не спросила, где я её взял . Вот вам и мегера, не ожидал от неё такой реакции.

Вечером дети приехали и внуки. Ветеринара вызвали, помыли собачку, лабрадором оказалась наша красавица, совсем молоденькая, лет двух от роду.

Щенков уже все поделили, ждут, когда вырастут. Корма привезли много.

Имя долго подбирали нашей найдёне, будете смеяться, откликнулась на Марусю.

Всё хорошо теперь у неё будет. С нами останется. Только грустная она ещё пока, подойдёт к двери, уши приподнимет, прислушается и словно ждёт кого-то, а потом - обратно к щенкам.