Смешные истории

– это про нас. За это время был один-единственный заход на двое суток. Половина команды шла в увольнение группами по 4 – 5 человек с утра до обеда, вторая после обеда до вечера (увольнение только в светлое время!), на следующий день они менялись очередностью. Первый помощник капитана, он же комиссар, он же партайгеноссе и пр. , комплектовал группы на увольнение из разных служб, чтобы у них не было общих интересов. Опоздание из увольнения могло повлечь за собой много неприятностей, вплоть до закрытия визы.

Но иногда интересы все же совпадали…

Итак, заход в один из "рекомендованных" инпортов, второй день, увольнение до 19.00. Как правило, народ начинал подтягиваться к 17.00, а к 18.00 все уже были на борту. Но в этот раз все пошло по-другому. Итак:

17.00 – никто не возвращается. Пока еще все спокойны.

18.00 – никого нет. У капитана и первого помощника легкое недоумение.

18.30 – по-прежнему никого. У капитана и первого помощника мандраж.

18.45 – никого. Мандраж перерастает в панику.

18.50. На пароход приходит лоцман, и вежливо интересуется готовностью к отходу. Капитан, у которого отсутствует половина команды, отвечает невнятными междометиями.

18.55 – никого. Первый помощник начинает думать, чем он займется после того, как положит партбилет на стол.

18.58 – никого. Капитан начинает прикидывать, возьмут ли его третьим помощником на буксир портофлота в Игарке или Ванино.

18.59 – слышится приближающийся топот, и вскоре половина экипажа, толкаясь и ругаясь, лезет по трапу.

19.00 – все на борту. Пароход готов к отходу.

Все объяснялось очень просто. Перед самой проходной порта работал круглосуточный non-stop стриптиз-бар. Моряки, измученные долгим "облико морале", еще в первый день рассчитали, сколько времени им потребуется для того, чтобы добежать до парохода. Поэтому они сидели и смотрели до последнего момента, а затем, посередине выступления, по сигналу члена экипажа, специально назначенного следить за временем, одновременно вскочили и бросились бежать к пароходу.

Не знаю, о чем подумали девушки и другие посетители при виде такого массового бегства, но это и не важно. Пароход ушел без задержки, никого не понизили в должности, все партбилеты остались у своих владельцев, оргвыводов не последовало. Чего и вам желаю: — )

– не задумываясь ответил мой собеседник.

– Как? – возопил я, – ты же говорил, что несколько раз бывал на Кавказе. А именно народы Кавказа славятся у нас традиционным гостеприимством.

– Вот именно, – подхватил швед, – если тебя пригласили в дом на Кавказе, стол будет накрыт самый богатейший: наисвежайшие фрукты-овощи, нежнейшее мясо, невообразимое многообразие кушаний. Хозяин достанет свое самое лучшее вино и будет изо всех сил стараться ублажить гостя. Но… За вечер хозяин или кто-нибудь из его гостей обязательно скажет несколько раз: "Ты обратил внимание на наше кавказское гостеприимство? Это наша многовековая традиция".

– Если же тебя пригласят в русскую семью, все будет гораздо скромнее. Наблюдательный гость заметит, однако, что хозяева несколько смущены тем, что не могут предложить гостю больше, чем у них есть. А если их поблагодарить за гостеприимство, то они искренне удивятся и кто-нибудь обязательно скажет: "Да Господь с вами. Поезжайте на Кавказ, вот где настоящее гостеприимство".

– Получается, – продолжил мой сосед, – что кавказское гостеприимство идет от традиции, а русское – от души. Это, конечно, прекрасно, когда народ хранит добрые традиции, но мне как-то больше по душе русский вариант, – завершил свое рассуждение мой случайный попутчик.

подруга.

Мальчики были похожи на нас: русоволосые, голубоглазые, выглядят и правда, как родные. В детстве дружили, мы их любили одинаково, воспитывали одинаково. Но в 9 лет один из них начал воровать, хулиганить, причём, по-злому: издевался над собакой, поджигал и портил наши вещи, еду, мы с мужем стали постоянными гостями у директора школы. С возрастом всё только усугубилось, он стал врать, курить, пить. Связался с мутной компанией, там был и криминал. В ранние годы он уже имел приводы, получил условный срок. Мы водили его к психологу, психиатру, отдавали по их советам в спортивные секции к хорошим тренерам, но увы, толку не было. Он пошел служить в армию, и мы думали, что там его исправят, но нет, он и там косячил, а как вернулся, так вообще распоясался. Стал поднимать руку на меня, требовать денег, однажды избил меня, дрался с родным отцом. Да, с родным, потому что речь идёт про нашего родного сына…

А приемный мальчик был скромным, спокойным, хорошо учился, поступил в вуз, радовал нас. Мы с мужем были в шоке, не понимали, как такое могло произойти, где мы допустили промах, но так и не поняли. В итоге старший сын отсидел в тюрьме один раз, потом попал туда во второй раз. И за несколько лет до его выхода из тюрьмы наш младший сын уехал за границу и перетащил нас тоже. Наших с мужем родителей уже нет в живых, нам не за кого было держаться на родине. Старший сын знал, что мы уедем, но не знал точно, когда и куда. Он нашел меня в соцсетях, угрожал, но он ничего не сможет сделать и никогда не приедет сюда. Моё материнское сердце разрывается, но я понимаю, что наш родной сын, останься мы на родине, не дал бы нам жизни. А наш приемный сын стал нашей отрадой и счастьем.

и на дорогах, да и по жизни их стало немало. Одним из их высокоумных поступков — как правило — является забота о себе любимом в домах многоэтажках. Привычно для себя они перекрывают остальным жильцам воду, отопление, вентиляцию, пускают в свою ванную горячую воду из соседского водопровода, подключаются к чужим сетям ну и тд.

Вот и у нас одни такие чуда интеллекта решили — кто врезаться а кто и перерезать чужую вентиляцию — а на хрена, собственно, им в их квартире какие-то чужие трубы, да и подключить вытяжки удобнее вон в ту дырку, а не в в свою личную. В результате, соседи получают их вонищу и г@внищу. На справедливые замечания- какого хрена они влезли в чужую вентиляцию — смотрят удивленно: а куда надо, в свою, что ли. Жилинспекцию на порог не пускают. Всех посылают. Ладно. Набить им морду — что в г@вно наступить. Будем действовать по закону. Идем в управляющую компанию и жилинспекцию с заявлениями. Предупреждаем, что нарушители сами придут к ним с жалобами на свое переустройство. Не верят. Хорошо. Ждите. Те, кто снизу, закупорили на время свои вентиляционные отверстия, оставляют в трубе селедку, нашатырь и собачьи какашки. А те, кто сверху, перекрыв на время верхний ход, запускают пылесос на выдувание вместе с пакетиком цемента. Те, кто ничего не рушил и не врезался, знать об этом не будут, так как на каждую квартиру конструкция предусматривает свою вентиляцию. Те же, кто решил попользоваться чужой — бегут в управлящую компанию с жалобами. Та вместе с жилинспекцией тщательно проверяют "жалобщиков", составляют акты и направляют их с удовольствием в суд. Пусть не быстро но эффективно. Рекомендую.

которых являлась их бесплатность. Да ладно, не буду ходить вокруг да около, а перейду к теме разговора. К Боди Арту.

— Уроды! Сволочи! — ругался курсант Н. Повод для гнева у него был самый пресерьёзный. Кто-то спёр единственную пару носков, тщательно выстиранную и вывешенную сушится на ночь. Конечно, не бог весть, какая потеря, если бы сейчас было не пять часов утра, а через пару часов государственный экзамен по лётной подготовке. Исправить ситуацию покупкой новой пары в военторге не представлялось возможным.

Вздохнув, курсант Н. натянул лётные ботинки на босу ногу. При ходьбе, конечно, отсутствие данного предмета одежды заметно не было, брючины комбинезона скрывали, но стоило только сесть, как тайное становилось явным. В том-то и дело, что вертолёт пилотируют сидя, а предстать перед глазами проверяющего в виде Остапа Бендера курсанту Н. не хотелось. Курсант Н. попытался натянуть штанины пониже, но это у него не получилось. После нескольких стирок комбинезон изрядно сел.

— Что делать, что делать? — лихорадочно думал курсант Н. Вдруг его взгляду попалась коробка с фломастерами, — а что если нарисовать носки? — мелькнула мысль.

— И то правда, кто там будет к моим ногам присматриваться, — решил курсант Н. и принялся воплощать идею в жизнь.

Но как говорится, лучшее, враг хорошего. Беда в том, что курсант Н. умел рисовать. Будь он таким как все, он бы затушевал нижние части своих конечностей черным или синим цветом, и всё бы прошло незамеченно. Но нет, его душа художника потребовала творчества, и минут через десять на ногах курсанта Н. красовались великолепные, но увы, запрещённые уставом цветные носки.

Рассекая лопастями прохладный, утренний воздух, восьмёрка послушно воле пилота выполняла полетное задание. Вираж, разворот, ещё вираж. Проверяющий, майор У. , сидя на правом сидении, откровенно скучал.

— Ну что тут говорить, этот выпуск хорошо подготовлен, шутка ли, лишний год лётной практики! — думал он. И вправду, восьмерым из десяти курсантов смело можно ставить отличные оценки.

— Вот только наверху эту "объективность" не поймут! — завершил свою мысль майор У. и принялся искать, как говорят в народе, до чего докопаться.

Собственно и докопаться было не до чего, курсант Н. выдерживал все параметры полёта на оценку отлично. Майор Н. вздохнул и перевёл взгляд с приборной доски на курсанта.

— И в кабине чувствует себя уверенно, — подумал было майор У. , как вдруг досадливо поморщился, — какой наглец, пришёл в цветных носках!

После очередной эволюции вертолёт оказался носом к восходящему солнцу. Его лучи проникли в стеклянную кабину вертолёта. В их свете, волосы, которые изрядно росли на ногах курсанта Н. , засеребрились.

— Почудилось? — подумал майор У. , ему показалось, что волосы у курсанта Н. , были и на носках. Что явно противоречило здравому смыслу. Он сморгнул, но всё осталось по-прежнему. Озадаченный этой проблемой, майор У. , жестом привлёк внимание бортового техника капитана Р. , до этого времени сохранявшего полную безучастность к происходящему. Капитан Р. посмотрел на ноги курсанта, а затем на майора. По его взгляду, майор У. понял, что тот видел то же самое. Это было уже лучше, значит, дело не в глюке, а в феномене носков курсанта, с которым майор У. решил разобраться тут же. Он расстегнул привязные ремни и подвесную систему парашюта. Перегнувшись через пульт управления автопилотом, он вблизи рассмотрел это чудо чулочно-носочной промышленности.

Поняв в чём дело, он занял своё место и призвав всю свою волю, чтобы не рассмеяться, спросил: — Товарищ курсант, а что у вас за носки?

Курсант Н. , который до этого, забыв о тех самых носках, всецело отдавался полётному заданию, опешив от неожиданного вопроса, выложил всё как на духу.

Едва дослушав объяснения курсанта, майор У. и капитан Р. разразились громким хохотом. После посадки инструктор курсанта Н. , лейтенант А. , был немало озадачен, когда из вертолёта вышли продолжавшие хохотать майор У. и капитан Р. , а за ними смущённый и покрасневший курсант Н. Но едва выслушав объяснения, лейтенант А принялся хохотать сам. Через минут десять, хохотала вся эскадрилья.

Тем не менее, курсант Н. , получил оценку отлично. А это значит, что его художества были не зря.

извини... "

Тот: "Да пошел ты на... ", убегает обратно в кусты. Через полчаса является снова, с тем же вопросом, и посылает Савку туда же. Потом еще через час.

Через три часа Савкин патруль натыкается на взрослых, мужчину с женщиной. Те скромно себя вели, представились, сказали, что они родители Джулиана, а потом спросили: "У вас случайно конфет нет? "

Савка: "Нет у нас конфет, извините... "Те: "Ну и вы нас извините тогда... "

И тут же откуда-то с ветки спрыгивает этот гаденыш-Джулиан, называет, кхм, какашками Савку и весь его патруль. И уже из кустов добавляет, что ни слова не скажет о том, что вот сейчас в деревеньке неподалеку наркоту на бабло меняют.

Савкин патруль деревеньку навестил, на деятелей наручники понадевал, доставил на базу.

С утра Савка с докладом, так мол и так. Докладывал капитану, но тот доложил выше.

А через пару недель Савкина рота получила приказ от двухзвездного генерала за подписью: "В патруле всегда иметь пакет конфет для Джулиана".

Приказы не обсуждаются, а пацан этот еще не раз патруль подобной информацией снабжал. Из конфет сосульки больше всего любил, шоколад не переносил на дух.