Семейные истории #друг

воспитателка и заныла папаше Василию, что его чадо требует повышенного внимания и немалых дополнительных хлопот. Вестимо, намекая на взятку или какой там ещё бакшиш. Вася с ней согласился, но предпочёл рассчитать натурой и своё повышенное внимание направил на неё, даму пусть и не слишком казистую. Васино внимание её вполне удовлетворило – он оказался классным удовлетворителем.

А павликова маманька радовалась, что благоверный вдруг добровольно взял на себя обязанность вечерней эвакуации малого из садика. Пусть и поздно, зато она получала после дня напряженного труда во имя и на благо Родины пару часов свободного времени. Для варки, стирки, уборки и прочих дамских развлекушек по хозяйству. Заложил же папашу Павлик, когда мамочка поинтересовалась, не скучает ли дитё один в ожидании папы.

Павлик обрадованно:

- Нет! Марьстепанна выдаёт игрушки из витрины для комиссий! – и принялся взахлёб об издалека управляемом танке, кубике Рубика, конструкторе с болтиками-отвёрткой и мультяшками в теливизере.

- Так она с тобой играет?

- Не, - гордо сказал Павлик, - я один! Она запирает меня в группе, а сама в нашей спальне сдвигает с папкой три кровати, и они на них ипуца. Мне вахтёр дядя Вова рассказал. Он всё в окошко видит. Просил тебе передать, но мне всё некогда.

Ошарашенная маманя проявила выдержку до следующего дня и с помощью вахтёра дяди Вовы, фанатичного блюдуна семейных ценностей, через указанное окошко лично убедилась в энергичной неверности благоверного. А в ходе подобающей случаю истерики уже дома, в промежутках между битьём тарелок на голове грешника, вопила:

- Ну что ты нашёл в этой крысе? Она ж мине в подмётки негожа!

Гнусный изменщик не признался в своих находках, но, бия себя в грудь, пошёл в сознанку:

- Дорогая, ну поверь, не для греха, а нашего дорогого Павлушки ради. Ты ж знаешь - люблю я только тебя! - и, привычно уворачиваясь от летающих тарелок, поцеловал супругу как в загсе.

В конце концов он, как оказалось, заядлый ходок по бабам, был в какой там у них раз прощён. Но от изъятия Павлика из садика отстранён как утративший доверие. Мальчика уже забирали мама или бабушка. У той же самой Марьстепанны - заведующая садиком после скандала никаких организационно-воспитательных мер применять к ней не стала. Соискателей детских местов в садике – вагон и маленькая тележка, а новую воспитателку поди сыщи! Кто согласится на эту нелёгкую работу за мизерную зарплату без всяких там бонусов. Кроме как доплаты натурой от таких сознательных папаш как отец Павлика.

Возмущённой маме, накатившей телегу на воспитателку ("... чему эта б%%%ь может воспитывать детей... бла-бла-бла. . "), было предложено поискать другой детский садик, да впредь следить получче за своим мужиком, слабым на передок. Увы, уже и в то время отыскать место в детском садике было потруднее, чем другого мужа, и маманя уговорила заведующую не увольнять Павлика из-за аморального поведения совращённого отца – дети за родителей не в ответе, так считал даже товарищ Сталин, хотя и поступал наоборот. Отец уже прощён, перевоспитан дома и в трудовом коллективе. Осознал и больше не будет. Хотя бы потому, что впредь Павлика будет забирать как пораньше она или бабушка, к чему они уже приступили. А телегу забирает взад.

... И всё вернулось на круги своя. Вася сразу после работы занимал своё лежачее место примерного семьянина на диване перед телевизором, по-прежнему предаваясь государственным или мировым проблемам, пока супруга на кухне с горшками и в ванной с бельишком решала куда более приземлённые домашние проблемки. Павлик гонял по квартире управляемый танк, который выканючил в порядке компенсации своей утери в садике. Вуаерист-вахтёр Вова великодушно простил Марьстепанну и продолжил с ней свои прежние романтические отношения. Марьстепанна усилила своё педагогическое внимание Павлику, чтобы не заподозрили в какой там мести. Да делала это искренне, перенеся свою любовь на него как детёныша любимого человека.

Так и закончилась эта история не с одним счастливым концом, а с двумя: вахтёра Вовы и папы Васи. Самое же пикантное в ней - фамилия благородного павликина семейства была Морозенко, что в переводе с мовы (украинской) на язык (русский) - Морозов. Так что наш Павлик Морозов исторически был обречён на этот подвиг – заложить родного отца.

Однако никаких посмертных лавров из этого подвига мальчик не стяжал – не сам же к нему пришёл, а по наводке ревнивого вахтёра дяди Вовы. Да и остался в живых, папа с роднёй со своей стороны, включая свёкра, свекровь своей супруги и двух братьев-рецидивистов, не стал убивать сынишку из-за эдакого пустяка. Да времена уже настали другие, борьба с кулаками (имеется в виду не бокс! ) успешно закончилась ещё до войны. И пионером-ленинцом наш Павлик не был - возрастом ещё не вышел. В общем, не вполне соответствовал установленному формату пионера-героя, пожертвовавшим отцом во благо Родины.

мужа-спецназовца, который вдруг раскаялся, то ради бывшего парня, откинувшегося с зоны, то ещё приключалась какая-то стопудовая заморочка. В отчаянии он пошёл лечить депрессняк по ночным клубам и запутался окончательно с новыми знакомствами. В довершение ко всему, двум бросившим его девушкам вдруг приспичило с ним снова встречаться, но связывать с ним свою жизнь они не хотели. Новых серьезных отношений на своём горизонте он больше не видел, гормоны играли, подержанная иномарка ещё дышала, и он принялся жить как мог. Этот город полон прекрасных девушек, несчастных в личной жизни, и у каждой был какой-то головняк, мешающий жить вместе долго и счастливо.

Перейдя на гаремное положение, сам он счастливым от такой жизни абсолютно не выглядел – осунулся, почернел и где-то даже обуглился.

В самую мерзкую погоду, засыпая от усталости, он нёсся вечерами по одному из адресов, чувствуя себя вероятно добрым доктором Айболитом – он всегда летел туда, где чувствовал себя наиболее нужным.

От нескольких месяцев такой жизни его финансы заколебались петь романсы и однажды перешли к конкретному реквиему – занял не у тех людей. Он хватался за любую подработку и как-то нашёл хорошую халяву – детский праздник. Местный спонсор подкинул денег детскому онкологическому диспансеру. Директор диспансера, заткнув этой суммой главные дыры в бюджете, на остатки решила пригласить к детям артиста. До Нового года оставался всего месяц, но по понятным причинам она не стала откладывать детям праздник.

Имевшийся у приятеля потрёпанный костюм Деда Мороза для этой цели не подходил, но он одолжил у знакомых великолепный костюм клоуна. Приятель тщательно подготовил сотню шуток и игр, наложил прикольный густой грим и добросовестно отыграл этот праздник.

При виде этих детей у него встал ком в горле, но вскоре он с удивлением обнаружил, что они находятся в гораздо лучшем настроении, чем он сам – праздники случались у них не так часто. Дети смогли быстро растормошить своего клоуна, и все свои номера он провёл с таким подъемом и блеском, с каким никогда больше не выступал.

Под конец к нему подошел мальчик и протянул свой подарок – синего плюшевого зайца. Приятель стал было отказываться, но директор под каким-то предлогом отвела этого клоуна немного в сторону и вкратце тихо объяснила диагноз мальчика.

Парень его обнял, покружил в воздухе, взял нелепого зайца, сбивчиво поблагодарил и поспешно распрощался, пока не накрылся его клоунский грим.

Мой приятель в этот диспансер никогда больше не вернулся.

Те, кто в таких местах частый гость, могут смело бросать в него камень.

Но на следующий день он покончил со всеми своими знакомствами, кроме одного. Увидеть хоть какую-то логическую связь между этим поступком и детским праздником было затруднительно. Спустя годы он вдруг разговорился. Он почти ничего не рассказал о диспансере и о том, как вскоре сделал предложение одной из своих девушек - всё это я знал и так.

Но он живо, с веселым самоудивлением вспомнил, что случилось между двумя этими событиями.

В поздний ноябрьский вечер того дня он так и не доехал до одной из своих пассий. Он свернул машину на обочину, прислонился спиной к её побитому боку, слез на корточки и принялся внимательно обозревать пустырь напротив, в котором ни черта не было видно.

Сверху понемногу посыпалась какая-то мокрая мерзость, морось вперемешку со снегом, но он продолжал сидеть на корточках спиной к машине, одной рукой прикрывая сигарету, а другой сжимая синего плюшевого зайца за пазухой. Виновато улыбаясь, приятель сообщил мне, что в те минуты мыслей в его голове вообще не было – одни выражения. В промежутках между ними, глядя на зайца, он продолжал снова и снова шептать свою любимую детскую считалку:

«Раз-два-три-четыре-пять-вышел зайчик погулять». Он задумывался на мгновение над каждым "разом" своей грустной считалки, и с особо издевательской интонацией, ломая ритм, отмечал, что зайчик вышел просто погулять. Ему явно удалось обогатить это простое стихотворение новым для себя смыслом.

На "пиф-паф-ой-ой-ой" перед его внутренним взором отчётливо вставали физиономии достойных людей, у которых он занял денег, а также героического спецназовца с парнем из зоны в обнимку.

Доходя до последней строчки, он орал в темноту:

«Оказался он – живой!!! » - то счастливо, то с горьким упрёком.

При этом он грозно потрясал в воздухе плющевым зайцем.

Устав наконец грозить несчастным зайцем злодейке-судьбе, он принялся на этой строчке изредка шарахать затылком корпус своей любимой и ненавистной машинки доктора Айболита, словно намереваясь доломать её по следам целой череды владивостокских автолюбителей. На его лице воцарилась теперь счастливая улыбка.

У девушки, которой он сделал предложение на следующий день, была наибольшая куча заморочек – она была на четыре года старше его, категорически против его полигамных связей и с двумя детьми от другого.

А ещё у неё с детства остался свой нелепый плюшевый заяц, который по своему внешнему виду годился только на набивку подушки, но гордо восседал у телевизора. Правда, он был совсем другого цвета, но приятелю это было уже совершенно пофиг – у того мальчика из диспансера другого наверное не было …

то почтальоншу, то меня...

• Кофе в постель я ему не подавала, но остального давала столько, что другим оставались крохи!

• К каждому столбу он меня не ревновал, их утащили вместе с проводами, когда в нашем селе Чубайс отключал свет.

• А сейчас, после развода, потрогай свою голову. У тебя рогов больше, чем волос!

• В ceксе он был дубом, хотя и дураку ясно: если с Кавказа - это экзотика, если сосед - это эротика.

• Видели бы его без трусов! Дарвин, наверное, только из-за него решил, что люди произошли от обезьян.

• Вот вы спрашиваете, господин судья, приходит ли он после работы домой? Если у вас, мужчин, ползание называется хождением, то приходит.

• Дегустатор он не только по профессии, но и по женской линии!

• Ее мать лезла в нашей семье во все дырки, и даже в постели нами пыталась руководить!

• Если бы я знал, что ее папа начальник милиции, я бы не только на одном гектаре с ней не сел, я бы для этого дела по утрам в другое государство ездил!

• Если записать и напечатать все случаи, из-за которых он задерживался на работе, то от количества томов Ленин в Мавзолее от зависти позеленеет!

• Желая поймать жену на месте преступления, я под предлогом выезда в командировку двое суток просидел в погребе, отчего заболел воспалением легких. Не видя после этого с ее стороны ухода и сочувствия, я решил, что дальнейшая совместная с ней жизнь просто немыслима.

• За долгие годы скандальной жизни муж убил во мне не только женщину, но и живого человека.

• Завидую я Еве, лет десять она была счастлива: ни рыбалки, ни хоккея, ни футбола! А как подросли пацаны, тут все и началось.

• Из моей пышнотелой девушки получилась тошногрудая баба.

• Как с ней жить, если она змея не по восточному календарю, а по жизни!

• Корнейчук В. П. женился на мне не по любви, а в целях овладевания Кама-сутрой, чем и было доказано нажитыми мною двумя детьми...

• Люди с большого горя посыпают голову пеплом. Пусть он после развода посыплет пеплом кое-что в штанах!

• Мои груди наперстками обозвал! Это у него наперсток там, где у других, что надо!

• Моя жена, хоть и не пьет, а все время как пьяная. Повторяет одно и то же: хватит пить, хватит пить...

• На людях он сказочный принц, а в постели - Иванушка-дурачок!

• Настрогал детей и испарился! Где найти такого папу Карло, который был стал кормить взвод Буратин?

• Ничего хорошего, кроме денег на аборты, я от него так и не увидела!

• Он изменял мне с кем попало еще до свадьбы, когда я была беременна от его друга.

• Он любил меня, как говорил поэт, трепетно и нежно. Через два месяца любовь и нежность у него прошли, остался один трепет, да и то лишь у меня одной.

• Она мне всю жизнь лапшу на уши вешает, что невинность свою потеряла от осколка на фронте!

• Она радовалась, как маленькая, когда я по пьянке сел на кактус и разбил головой люстру!

• Она сказала, что ей двадцать восемь. Я женился и тут узнал, что ей - двадцать девять. Судите сами: могу ли я, порядочный человек, жить и строить светлое будущее рядом с обманщицей?

• Посмотрите, что он сделал с моими грудями! Что мне теперь после развода с ними делать? На бантик завязать?!

• Почему Ева прожила всю жизнь с Адамом? Потому что у нее не было мамы, а он ей был вроде матери.

• Почему я за него вышла? Ну, думаю, раз мужчина каждый день пьян, значит, он прилично зарабатывает!

• Со своим мужем впервые я встретилась в туалете, куда его занесло по ошибке или по пьяни.

• Сосед предложил мне быстренько с ним переспать назло его жене, которую я тоже не любила и согласилась.

• Только после свадьбы я поняла слова бабушки: "Семь раз отмерь, а один раз попробуй! ".

• Тяжких телесных повреждений ей не причинял, а только чуть-чуть горчицей тампон намазал.

• Это я-то холодная в постели как сосулька? ! Это у него сталактит вековой давности!

в соседа и идти разбираться что там случилось. Надел я штаны и появился перед вполне уже разогретой публикой.

Публики оказалось пять человек: управляла скандалом властная женщина в кожаном пальто, ей на вид под пятьдесят, с ней пару здоровых, спортивных мужиков, но они помалкивали. Один рыжий, второй бородатый, дагестанец, или типа того.

И с ними же, лысый мужчина в красивом костюме как у префекта района.

Против них был только один – наш сосед Рома, в шортах и дырявой футболке.

Пара слов о Роме: ему лет тридцать пять, когда-то, лет двадцать назад, их коммуналку расселили и им с папой дали «однушку» в нашем доме. Вначале они тут жили вдвоём, потом папа женился и переехал к жене на другой конец Москвы, а Рома так и живёт. С тех пор Рома тоже женился и у него даже появился свой младенец.

Характер у Ромы загадочный и слабоуловимый, он делает только три вещи в жизни:

1) Выходит из квартиры на общий балкон.

2) Курит там.

3) Возвращается в квартиру.

Даже на работу не ходит, занимается чем-то дистанционным.

Бывает, конечно, что на него наседает жена и тогда Рома развивает бурную деятельность. Однажды он даже затеял генеральный ремонт своей «однушки». Накупил тонны плитки, мешков с цементом и вагон гипсокартона. Так всё это без движения и пролежало на этаже. Месяцев пять. А когда все мы начали роптать, Рома почесал грудь и продал все стройматериалы примерно за двадцать процентов первоначальной стоимости. Продал и довольный собой пошёл курить на общий балкон…

Но вернёмся к скандалу.

Штука в том, что месяц назад, умер Ромин папа, а эта женщина с группой поддержки и была его вдовой.

Вдова посмотрела на меня, решительно вышедшего из квартиры, и с вызовом спросила:

- Вы что-то хотели, молодой человек?

Что должно было означать: "Хрен-ли ты выперся и суёшь нос не в свои дела? Иди домой и не подслушивай. "

На что я с добродушной улыбкой ответил:

- Да, хотел. Я бы хотел не прозевать ни одной секунды и тут же позвонить в скорую помощь, когда Рома кому-нибудь из вас перережет сонную артерию. Ну, или вы с ним поступите точно так же. Мало ли.

Тут подал голос Лысый в костюме:

- Уважаемый, никто никому сонных артерий резать пока не собирается, всё происходит в рамках правового поля. Я адвокат.

Женщина махнула на меня, как на пустое место и продолжила свою речь:

- Роман, ты не думай, что мы поговорим и отстанем. Нет. Никто от тебя не отстанет. Варианта развития событий только два, один самый лёгкий для всех - мы продаём эту квартиру и делим деньги согласно долям наследства. И второй вариант, неподъёмный для тебя - ты должен будешь заплатить мне мою часть квартиры. Поясняю, отец твой, когда мы поженились, усыновил моих двоих деток и они по закону для него как родные. Вот и считай, половина вашей «однушки», твоя, а вторая половина, моего покойного мужа - твоего отца и она делится на четыре части, одна часть тебе, две части моим детям и четвёртая мне. Итого, твоих в этой квартире, всего пять восьмых, а моего соответственно – три восьмых. Успеваешь за мыслью? У тебя есть такие деньги, чтобы расплатиться? Думаю, что врядли.

Чего ты лыбишься, Рома? Ситуация для тебя совсем не смешная. Пора бы повзрослеть.

Рома ловко вставил палец в дырку майки и почесал им живот, посмотрел на меня, улыбнулся и сказал:

- Видишь, мне пора бы повзрослеть.

Вдова всё больше распалялась, её сбивало с толку, что Рома как-то вообще не переживал, хотя должен бы:

- Если ты думаешь, что у тебя маленький ребёнок и поэтому тебя никто не тронет, то зря.

Я расскажу тебе, как всё будет, если ты как страус продолжишь держать голову в песке и отмалчиваться. Я продам свою долю за хорошие деньги специальным людям, которые на правах собственников, въедут в твою квартиру, расскажут тебе что к чему и ты через месяц продашь им всю свою долю за три рубля. Понимаешь, о чём я?

Лысый адвокат кивнул, мол, подтверждаю, примерно так всё и будет.

Вдова протянула ладошку и властно вскрикнула:

- Бегом неси сюда квартирные документы!

Даже я дёрнулся и внутренне уже хотел бежать за своими документами на квартиру.

А Рома даже не шелохнулся, он вытащил из пачки сигарету и начал её разминать, давая понять, что хорошо бы уже и закончить это увлекательный разговор, потому, что пора идти на общий балкон.

Из дверей квартиры выглянула взволнованная жена Ромы, но тут же спряталась обратно.

Рома, всё так же разминая сигарету, сказал:

- Ну, раз мы больше никогда не увидимся, я расскажу вам всё с самого начала…

- В смысле мы не увидимся?

- Не перебивайте меня, пожалуйста, и выслушайте. Я ведь вас не перебивал. Так вот, мы с моим покойным папой, всегда были очень ленивые люди. То он мне говорит- Ромчик, надо бы дела сделать, время идёт, а я ему отвечал – неохота, сегодня Спартак играет, давай с понедельника возьмёмся. Потом я говорил – Папа пойдём заниматься делами, мы ведь так и не начинали, как бы чего не вышло, а папа отвечал – что-то я устал, давай сегодня пивка попьём, а со следующей недели всё и узнаем, как и что делать. Но, год за годом время шло, а мы с папой, две ленивые жопы, царство ему небесное, так ничего и не сделали, даже и не начинали. Одним словом, завалили участок.

Короче говоря, мы с папой единственные люди в доме, а может и единственные во всей Москве, которые так и не приватизировали свою квартиру…

Первым пришёл в себя лысый адвокат, он нажал кнопку вызова лифта и на ходу сказал:

- Тамара Пална, ну, раз я тут уже как бы и не нужен, я побегу. Звоните, если что.

У вдовы зашаталась голова, она хотела что-то сказать, но не придумала что.

Вся компания молча двинулась к лифту, а Рома сказал на прощание:

- Не поминайте нас с папой лихом и спасибо за совет, я постараюсь повзрослеть.

Я пошёл к себе, а Рома подмигнул мне и с сигаретой за ухом, отправился на общий балкон…

мозга.

В ящике у жены нечеловеческий, воистину немецкий порядок, как на параде - светлые к светлым, темные к темным, и все цвета радуги отдельно, но всего понемногу. Одного взгляда в ящик ей было достаточно, чтобы обнаружить пропажу именно той пары носок, которые она спланировала к наряду на сегодня.

Причина пропажи могла быть только одна - случайное попадание в мой ящик. А там некоторая казацкая вольница - небрежным взмахом вбрасываю, как поленья в жерло топки, кипы выстиранных носков после сушки, наскоро разбираю их на пары. Заметив износ носкопарка в целом, изредка подбрасываю туда партии свежекупленных, всегда одинаковых с полдюжины пар, в здравом рассуждении, что на них рано или поздно появятся дырки. Вот пусть и спариваются с себе подобными дальше, а не отправляются в урну целый с дырявым. Если целый носок остается одинок после прополки дырявых, ему я присваиваю статус носка-вдовца и отправляю в ящик искать себе пару самостоятельно.

Всё это как-то работало многие годы, но вот сегодня система дала сбой - случайно прихватил накануне пару носков жены при разборе после сушки, и вот поди их найди теперь в этом разливанном носочном море моего ящика.

Ярость овладела мною. Вышвырнул на диван всё это море и представил, что отправляюсь в недельную командировку. Сходу сообразил, сколько и каких понадобится, выхватил их из груды только парные в хорошем состоянии, и вернул обратно в ящик. Остальные раскидал на три кучи - легкие, зимние и вдовцы, которые тут же нашли друг друга. Получились две внушительные груды. Вспомнил, как покупал каучуковую спальную подушку в Тае - с виду большая, но продавец выжал воздух, обернул в пластик, туго замотал, и получился крошечный комочек. Это воспоминание меня вдохновило. Чем мои носки хуже?

Погрузил обе кучи в отдельные пластиковые пакеты, крепко сел на них, выжал воздух к отверстию начисто, потом завязал. Получились два тонких твердых блина размером с сиденье унитаза, каждый носок при этом отчетливо виден сквозь пленку.

Блины легко уместились в отделении шкафа в первую попавшуюся на глаза щель, освободилась уйма места. Что называется, хозяйкам на заметку! Были раньше кружки «Умелые ручки», а вот такие практичные решения я уж не знаю как назвать.

Вид у меня, прыгающего в одних трусах на диване на грудах собственных носков, был таков, что жена в лице переменилась, зайдя в спальню. Но я размахивал трофеем - ее носками!

Вся упаковочная операция заняла минут пять. В осадке остался мой почти пустой ящик и две пары носок жены, включая искомую и ту, которую она считала давно утраченной. Как легко сделать любимую женщину счастливой, когда вовремя приходишь к ней на помощь!