Пьяные истории

Бернес, который в то время славился как человек очень резкий и по-своему справедливый. Бернес подходит к их столику и заводит разговор - как дела, да как парок? И тут вдруг Богословский начинает врать. Мол, новый генсек для себя построил такую баню! Такой класс! Такие массажистки! У

Бернеса аж руки задрожали.

- Слушайте, а как мне туда попасть?

- Ну, мы тебе ничего не обещаем, вот как договоримся, то и тебя возьмем.

Проходит месяц, Михалков и Богословский встречаются, выпивают, звонят

Бернесу и говорят:

- Марик, мы договорились! Завтра идем в генсековскую баню.

- Спасибо! Где встречаемся, во сколько, с собой что брать?

- Давай в семь около Метрополя. С собой ничего не бери.

- Как ничего? Надо хотя бы халат, полотенце, тапочки...

- Какое на хрен полотенце, там тебе дадут что хочешь! И тапочки, и полотенце, и зубную щетку, и массаж сделают девки молодые.

На следующий день Михалков и Богословский подъезжают на "Волге" к

Метрополю, берут Бернеса и минут 40-45 катают его по Китай-городу. Тот ничего не понимает, чего его по Китай-городу катают?

- Надо от КГБ-шного хвоста оторваться, - говорит Богословский.

В итоге покатались еще полчаса. Въехали в темную и грязную подворотню.

- Это что, и есть хваленая брежневская баня? - разочарованно говорит

Бернес.

- Да нет, это вообще-то черный ход, отсюда бутылки выносят...

Заходят в баню, проходят длинным темным коридором, много поворотов, закоулки. Наконец, заходят в кабинет. Мягкая кожаная мебель, красное дерево, стол дубовый, телефон.

- Вот это да! Это что, Брежнева кабинет? - спрашивает удивленный Бернес.

- Ты что! Это банщика, давай раздевайся, пошли париться.

- А где раздеваться?

- Да прямо здесь.

Выпили по рюмке коньяка, Бернес разделся.

- А полотенце и тапки?

- И тапки и полотенце дадут, иди.

- А вы чего не раздеваетесь? - спрашивает Бернес.

- А мы тебя догоним, мы тут уже были. Еще по рюмашке и придем, - говорит

Богословский. - Марик, пойдешь по коридору - смотри не споткнись.

Метров через десять повернешь направо, там увидишь, такие гобелены висят, вот за ними дверь. Входишь туда, там предбанник.

Голый Бернес заторопился по коридору - направо, налево, подходит к этим гобеленам, открывает дверь, влетает. Яркий свет. Это банкетный зал ресторана "Славянский базар", где в этот момент отмечали 70-летие

Яншина.

Голый Бернес вошел в зал, когда произносился очередной тост. Немая сцена!

После этого Богословский и Михалков боялись попасться Бернесу на глаза и съехали жить на дачу. А Бернес регулярно звонил жене Михалкова - Наталье

Кончаловской - и спрашивал: "Натуленька, эта заикающаяся б... и его дружок Богословский не появились еще"?

условно). Хома надо сказать был парнем мягко говоря большим, рама вообщем 2 Х 2, и пил парнишка соответственно, глушил беленькую литрами, в итоге обычно грязно приставал к девушкам или громко кричал - ХАЧИ П%%%РАСЫ! при этом томно улыбался и озирался по сторонам в поисках жертвы кавказской национальности, коих было немало, но смельчаков чтобы кинуться врукопашную на китайскую стену не находилось. Протрезвев - вел себя, как заправский ботаник, топал в универ в очочках и костюмчике - ни следа от вчерашнего быдло. Нам с Ваней очень не нравилось такое поведение Хомы в вечернее время, ибо он распугивал всю дичь (девушки простите), вообщем решили его проучить. Середина недели - пьем. Через литра полтора - два на рыльце, Хома заявляет заплетающимся языком: НАДО ЛИЧИНКУ ОТЛОЖИТЬ! и дует в толчок. Ждем. Полчаса, час... я успел уснуть и проснуться за столиком! Хомы нет. Идем в поисках этого чуда. В толчке никого нет, и только одна кабинка закрыта - попался, судя по 47 размеру ботинок торчащих снизу понимаем это он. Зовем администратора - открывает своим ключом, тело давно уснувшего богатырским сном друга нехотя выползает в проход. Джинсы вместе с семейниками сиротливо сползли ниже колен, "хозяйство" на холодном кафеле.. Хома спит... картина Репина "Приплыли". В голове зреет план - идем с Ванюшей к бармену требуем кетчупа, бодяжим с водой имитируем кровь и тщательно в нескольких местах хихикая и повизгивая мажем Хоме трусы и попу. Затем резко начинаем будить, пинать, толкать, кричать в ухо - Хома, проснись! Что случилось? Хома, кто это?! Хома, очнись, надо что-то делать!

В затуманенном мозгу Хомы возникают хиленькие разряды тока, глаза открываются... Видя наши встревоженные лица открываются еще шире: - Что такое?

- Хома что с тобой?

- Со мной?

- Хома скажи кто это сделал мы его порвем!!

Оценив ситуцию, осмотрев место преступления, а именно трусы и ж%%у, Хома приходит в неописуемую ярость:

-Аааа! С%%и убью!!

Начался опрос, кто заходил в туалет в ближайшее время. Подозрения, улики, смущенные администраторы, о%%%вшая охрана... крики-оры.

Хома не спал уже пару дней: в его мозгу четко представлялась картина как какой-нибудь чурка зайдя в туалет и увидев беспомощного Хому решил отомстить за все кавказкое братсво. Через три дня видя как мучается наш друг своими подозрениями мы решили с Ваней рассказать ему правду... Никогда, поверьте никогда мы с Ваней не бегали так быстро, сбивая прохожих на улице с охреневшими от ужаса глазами, а взади бежало нечто гориллообразное с криками: Вам п...ец, подонки!

Они подзамялись:

- Шпроты по 35 рублей баночка, оцинкованные ведра по сто!

- Да не может этого быть!

Мы побрели в лавку. Недавно я получил 1200 рублей и был в хорошем настроении. А теперь? Если обедать сугубо шпротами, то за месяц уйдет вся получка.

В Латвии начались экономические реформы. Главный экономист, как и его российский коллега имел фамилию на букву "Г" и тоже большую голову. С латышского она переводилась, как "честный человек", но в народе поговаривали, что в молодости он был Голдман.

По дороге с работы я зашел со своим горем к теще. На мое удивление они с тестем были в приподнятом настроении. Заходили днем ее сестры. У одной горело 70, а у другой 55 рублей на сберкнижке. Теща налила мне полную тарелку щей и воскликнула:

- Что развесил нюни, соседка Зента была в Зарасах, литовцы цены так не подняли, завтра с утра едем за хлебом.

С утра они долго копались, искали мешки, заводили свой "Запор". Литовский городишка находился в 24х километрах от нас. Хлеб там уже оставался только черный и давали по два кирпичика в руки. Объехали все четыре магазина и даже на мешок не набиралось. Поехали в следующий городок, где была АЭС и магазинов побольше. Городок располагался прямо в лесу и мы брели по снегу в совершенно кустодиевском виде. Тесть в засаленной фуфайке и валенках, теща в платке с бахромой и тоже в валенках, я сзади в тулупе и саночками, на которых вез мешок хлеба. Встречные девчонки угорали с нас.

Наконец мои спекулянты решили, что на сегодня хватит и мы потурчали обратно.

Перед границей машину тормознули какие-то чины в зеленых шапках с кокардами. Тесть залопотал по-литовски и высунул права в окошко.

- Права не надо, открывай багажник! Постановлением совмина Литвы на вывоз из республике разрешено по две буханки на персону. Проследуйте за нами в таможенное управление для конфискации контрабанды и наложение штрафа.

Таможенное управление находилось в избе бывшего сельсовета. Теща проследовала в кабинет, а таможенники отбыли на ловлю очередных мешочников-контрабандистов. Мы померзли в "Запоре", а потом зашли в коридор этого управления. В коридоре не было ни души и кругом горы целофанновых мешков с хлебобулочными изделиями. Тесть нервно подрыгивал ногой и высматривал наши, а потом махнул рукой:

- Давай зятек!

Мы взяли по мешку побольше и с караваями подороже и бегом припустили к машине, упаковав их в багажник. Вернулись, посидели. Тесть совсем разнервничался и схватился за мешок. Пятый уже еле впихнули на заднее сидение и я закрывал награбленное своим тулупом. Тут появилась из дверей и теща с озабоченным видом и квитанцией в руке. Штрафы еще не успели поднять и все наказание обошлось в пять буханок. Уселись и побыстрее покинули гостеприимную Литву. Хлеб у моих староверов на базаре ушел со свистом, многие мешочники в тот день попали под облаву и конкурентов не было.

Через неделю литовцы просекли фишку и стали привозить в наш город хлеб автофургонами прямо со своих хлебокомбинатов. Местные баранки-бублики никто не брал. А потом подтянулись белорусы со своей снедью, у них цены местные реакционеры не поднимали.

Позвонил теще насчет ее "бизнеса". Трубку подняла швагерка:

- Они сейчас на хуторе, водку возят по лесной дороге.

Тещин хутор был почти на границе, в молодости они ходили лесом на танцы в Зарасы.

Так сорвался голодомор в отдельно взятом городе.

пробивал снежную бровку, уступая УАЗу дорогу, руководство вышло покурить. Попутно подозвали и тракториста, который все же смог согнать трелевочник с дороги. На морозном воздухе инструктор принюхался и:

— Да, он же пьян!

— Действительно пьян! – тоже принюхавшись, подтвердил директор – ты, Николаенко, сегодня трактор сдай, а завтра первым лесовозом в поселок, я тебя по тридцать третьей уволю.

Тракторист сначала вроде что-то хотел мыкнуть, отчаянно показывая на трактор без стекол и дверей, но, посмотрев на каменные лица руководства, отчаянно махнул рукой и направился к своему железному коню. Дальше ситуация вышла из-под контроля, так как через минуту тракторист вернулся с неплохой такой монтировкой. Не обращая внимания на открытые рты начальников, он саданул монтировкой по лобовым стеклам УАЗа, потом - по боковым, почесал затылок и вынес и заднее стеколко. Потом также молча залез в салон и шуранул монтировкой в крыльчатку печки. Осмотрев творенье рук своих, он остался вполне доволен и, достав из-за пазухи едва початую бутылку водки, сунул ее в руки так и стоявшему с открытым ртом директору. Трактор рявкнул, окутался сизым дымом и минут через пять скрылся за поворотом.

До поселка было сорок пять километров, мороз - за тридцать, водку выпили километров через пять и по приезду уволили механика участка, предупредив главмеха, что следом пойдет и он, если в течение двух дней все трактора на участках не будут оборудованы стеклами, дверями, ну, и, конечно, печками.

Про тракториста никто не вымолвил ни слова.

это в довольно спокойном районе, "белых воротничков".

Мы с напарником, всегда походу дежурства "отдыхаем", патрулируя этот район.

Ну, вообщем, упал мужик и затих. Мы выскочили, револьверы вытащили, водим по окнам - тихо везде. Дом довольно высокий, этажей 6. Я по рации "амбуланс" вызвал. Потрогали пульс у бедолаги. Дышит. Ощупали, переломов вроде нет, крови тоже. Накрыли его плащом, поскольку дождичек накрапывал. Бедолага без сознания, но дышит. Спиртным от него несет, хоть закусывай. Стоим, курим, ждем.

А напарник у меня, из Северной Африки, Хаким звать. Он мне рассказывает, что у них в Африке колдуны есть, которые летают. Но только им надо сбросить с себя все одежды, чтобы полететь. И с подробностями рассказывает мне древний ритуал, читает специальное заклятие или не знаю, как оно там называется. Как колдун снимает с себя одежды, одну за другой. При этом колдун читает заклинание на каждую вещь, которую с себя снимает, отдельно. И как он потом начинает подниматься в воздух и летать. Ну, я слушаю, изредка выражая сомнения, в столь удивительных способностях колдунов. Но сомневаюсь не сильно, все таки ожидать скучно, да и дождь сыпет.

И вдруг мы слышим хриплый голос, вроде из под земли:

- Все правда! - я 10 лет изучаю эти способности колдунов Африки. Все заклинания записал и выучил. 2 года тренируюсь. До сегодняшнего дня не получалось. А сегодня - великий день! Наконец-то я полетел!

Глядим, а наш выпавший и выпимший ситуайен уже сидит. Это он к нам обращался.

Трясется. то ли от волнения, то ли от холода, а морда счастливая, как у собаки получившей сахарную косточку! По лицу то ли вода, то ли слезы радости льются!

Ну, мы его данные спросили, какая квартира, на каком этаже, кто в квартире? мужик хоть и в подпитии, отвечает нормально. Записали. Приехал амбуланс.

Потом следователь. Пошли в квартиру. Звоним. Долго не открывали. Хотя слышались шумы. разговоры, музыка играла.

Открывает мужичек, лет 55-60. Представляемся, спрашиваем:

- Такой то здесь проживает?

- Здесь, - говорит старичек, - Но его сейчас нет. Он улетел.

- Куда улетел? , - спрашивает следователь, - постепенно просачиваясь в коридор? мы за ним.

В квартире полно народу. Все основательно "подогретые".

- А черт его знает, - отвечает старичек. У него День Рождения сегодня.

Мы выпили, закусили. Сидим разговариваем. А ВиктОр нам все про африканских колдунов рассказывает, как они летают. Он уже два года, как вернулся из Африки и все время бухтит про этих летающих колдунов. Достал - сил нет.

- И что? - спрашивает следователь.

- Стал нам показывать это действо. Снимал одежды и читал какую-то тарабарщину. Потом стал подпрыгивать, но не взлетел. Ну, жалко нам его стало. Тем более День Рождение у него, да и выпили мы много.

- Говорим, - Ты встань на окно, колдуны то свои заклинания, небось не в квартире произносили, а на природе. Вдруг полетишь. Окно у нас большое, в рост человека. Ну, ВиктОр и встал, голый. Глаза закрыл и заключительную мантру читает. Очень нам его жалко стало. Он так верил в полеты, Ну мы его слегка и подтолкнули. Он и улетел.