Семейные истории #жена

какая-то неправильная с точки зрения дворовых модников у меня была куртка… Пользуясь численным преимуществом, они привязали меня к металлическому столбику, к которому крепились бельевые верёвки, и довольно больно отпинали. Особенно буйствовал Димка Совин, который додумался кидать в меня снежками с безопасного расстояния. Отвязавшись, я бросился в погоню за обидчиком. Тот сообразил, что драка предстоит нешуточная и кинулся к своему подъезду. Никаких домофонов в те годы не было, и я легко юркнул в дверь вслед за злодеем. Настиг я его у двери собственной квартиры, когда он изо всех сил давил пуговку звонка. Расправу я учинить не успел - дверь открылась и на пороге показался отец моего мучителя. Увидев ломящегося в квартиру ребёнка, он развернул меня на 180 градусов и, дав мощный подзатыльник, отправил восвояси.

Домой я вернулся в слезах. Однако, моя грустная история сочувствия у отца не вызвала. Он долго орал, что я «не мужчина», раз позволил себя избить, а затем жутко выпорол. Причём, досталось и заступившийся за меня матери, которую отец, будучи «настоящим мужиком», частенько, как он это называл «учил» при помощи кулаков.

Затем, схватив меня за руку, отец потащил меня, совершенно обессилевшего от боли, разбираться с Совиным. Когда на порог вышел Совин-старший, отец, не сказав ни слова, изо всех сил врезал ему по лицу. Тот свалился как подкошенный, но, сделав усилие, поднялся на ноги. Он попытался выяснить причину агрессии, но ответом ему был довольно бессвязный монолог отца про то, что и Димка, дескать, избил его сына. Что-то ещё было про мужскую честь, про трусливых педиков, швыряющихся снежками, и так далее.

Совин-старший, вытирая с лица кровь, снова попытался внести в диалог какой-то конструктив, хотя бы выяснить что произошло. Время от времени он кидал удивлённые взгляды на меня, который, белый как мел, и совершенно не мигая, стоял рядом с бушующим отцом. Все попытки окончились ничем, моего отца было не успокоить. Завязалась новая драка. Выяснилось, что Совин существенно уступает моему отцу в физической подготовке. Его лицо уже было в крови, из разбитых губ стекала кровавая юшка, глаз заплыл, а отец всё бил и бил его. Его жены дома не было, зато был Димка, который пытался что-то кричать, но вмешиваться в драку взрослых людей боялся. Несмотря на пережитый шок, на то, что воспалённая от ударов спина жутко саднила, я чувствовал, что происходит что-то чудовищное. Казалось, отец вошёл уже в какой-то зверский раж, чувствовалось, что ещё немного, и он просто убьёт несчастного мужика. Я уже тысячу раз пожалел о том, что пожаловался отцу. Надо было где-то спрятаться, переждать, вернуться домой попозже, когда отец будет ложиться спать - тогда бы не досталось и мне, и не было бы этой жуткой драки. Когда Совин в очередной раз свалился на пол, а отец принялся нещадно бить его ногой, я бросился к отцу и, повиснув у него на руке, стал с плачем умолять оставить свою жертву в покое. Отец отвлёкся чтобы сбросить меня с рукава, Совин воспользовался этой передышкой, кинулся на кухню и вернулся оттуда с ножом. Неизвестно, чем окончилось бы это, но тут к своему отцу бросился Димка. Вцепившись ему в руку, он начал плакать, что-то громко кричал… Я в свою очередь снова бросился к отцу.

Мужики какое-то время рвались навстречу друг другу, но мы не отставали, плача и умоляя их разойтись. И отец, кажется, утоливший свою жажду насилия, и Совин, понимавший, что если в дело пойдёт нож, то эта история окончится тюрьмой, некоторое время смотрели друг на друга. Затем оба отступили назад и, наконец, разошлись.

Я чувствовал, что только что мы избежали трагедии, что отец сделал ошибку, за которую, казалось бы, должен был винить себя. Но он, шагая домой, только самодовольно улыбался, и, то и дело поглядывая на меня, произносил свои тирады о том, каким должен быть мужик, о том, как он уделал этого п***ра, и так далее. Мне он в этот момент казался сумасшедшим, просто вот настоящим психом из фильмов про дурдом.

После этой истории отца чуть не посадили. Совин-старший обратился в милицию, и чтобы умаслить его, мать продала бабкину золотую брошь и одолжила денег у деда. Отец себя нисколько не чувствовал виноватым - мол, наше, самцовое дело - драться и доказывать своё превосходство, а побочным ущербом, связанным с существованием в обществе всяких нелепых институтов, вроде правосудия, пусть занимаются женщины.

Ещё долго они с Совиным-старшим ненавидели и избегали друг друга. А вот мы с Димкой подружились. Эта история как-то сблизила нас, мы начали вместе ходить в школу, потом поступили в один институт - МИСиС. Даже женились на сёстрах, правда двоюродных. Помня опыт отца, я никогда, ни разу не ударил никого из близких. И совершенно не стал от этого в меньшей степени мужчиной.

- Не, ну почему же. Вот к примеру поехали мы с мужиками на рыбалку. Пока по трассе ехали увидели какую-то «плечевую», нашелся среди нас такой, мол давайте возьмем мужики. Когда еще будет возможность из дому вырваться. Домашняя «швабра» уже надоела. Ну мы и взяли. Клева вообще не было, только ему повезло, он-то к ней в палатку чуть ли не через каждый час бегал. Видимо дома «швабра» действительно опостылела. В общем мы даже карасика никакого не поймали. А он там с нее наловил...

Закончить байку я не успел, потому как началась драка. Я оценил обстановку и ушел от греха подальше покурить на улицу. Уж очень та драка смахивала на семейные разборки.

Минут через двадцать выскочил из дому и мой оппонент, с довольно поцарапанным лицом и распухшими губами с глазом.

- Ну ты чо?! - попер он буром, - не видел, что с нами моя жена?

- Жена? - опешил я. - Так ты же говорил, что у тебя жена «швабра», а это вполне даже симпатичная женщина, в теле. Я вообще подумал, что она с тем мужиком который вместе с ней на тебя бросался.

- Это ее брат.

- Ну вас тут хрен разберешь. У тебя, что? И к этой байке претензии есть? Реальней ведь некуда. Пруфы налицо. Или правильней на лице. Да видимо и улов ты тогда полностью жене довез. Раз так поперло.

С того дня я не люблю рассказывать правду ее еще больше чем байки не любят. Или кому нибудь рассказать?

любимый, лишнюю рюмку чая что ли испил после тяжёлого трудового дня.

Ну, что делать, надо уточнять.

- Ты мне изменяешь.

- Что за глупости? С чего ты взял? Кто тебе сказал такую наглую ложь?

Вот тут бы мужу и промолчать или отмахнуться, мол, да все соседи только об этом и говорят. Но не сдержался товарищ, сдал своего информанта:

- Был я у гадалки, она раскинула карты и сразу все увидела.

Разгневанная жена виртуозно и талантливо убеждает мужа, что имели место бессовестный поклёп и беспощадная клевета.

После чего, прямо при муже, звонит картовладелице.

- Здравствуйте, Вы хотели записаться на прием?

- Я хочу, чтобы вы осознали, что наделали. У нас семья чуть не распалась, дети чуть без отца не остались! Как Вам не стыдно, а ну-ка быстро объясняйте моему мужу, что пошутили, ошиблись или вообще обманули!

- Э-э... Простите, я правильно понимаю: Вы вели себя недостойно, а мне должно быть стыдно?

- Да не обо мне речь, зачем было мужу правду говорить... Ой!

А ведь сошлись муж на безликих соседей, до сих пор жил бы в счастливом браке.

на руках.

Имел он сына Антошу от первого брака и дочь Вареньку от второго. Первая жена его благонравием не отличалась, и на время ее загулов он забирал сына к себе. Загулы всё учащались, наконец бывшая продала квартиру мутным риэлторам и исчезла, а Антон окончательно поселился у отца.

Парень оказался толковый, с папиной хваткой, поведения самого примерного. Степаныч хотел было отправить его учиться в Лондон и потом пристроить к своему делу, но Антон проявил отцовский характер, уезжать отказался и поступил на психфак в родном городе. Жил по-прежнему у отца. А чего не жить, места хватает с избытком, кормят вкусно, отношения с мачехой нормальные, с сестрой – лучше не бывает. Счастливая семья, ни одной тучки на горизонте. Степаныча только напрягало, что у сына нет девушки. И тут пришла беда откуда не ждали.

Вернулся Степаныч домой среди дня и зашел в комнату сына, что-то ему там понадобилось. Думал, сынок в институте. А он – вот он, на диване сидит. А на коленях у него… Варенька! Целуются. И руки в таких местах, что никаких пристойных объяснений, одни непристойные. А Вареньке семнадцать лет, только-только школу закончила.

Первая реакция понятна: дочери оплеуху, ублюдка этого избил до крови. Потом вопрос:

– Ты хоть предохранялся, придурок?

– Не от чего пока, я ее берегу. А в будущем, конечно, будем, я понимаю про кровосмешение.

– Какое нах будущее? Нет у тебя никакого будущего. Собираешь сейчас вещи и исчезаешь навсегда. На Колыму за золотом, в тайгу за шишками, в Чечню добровольцем. Страна большая.

Варенька:

– Папа, не надо! Я Антошу люблю с самого детства, я без него жить не смогу.

– Сможешь как миленькая. А у тебя, красавица, на ближайшие пять лет маршрут один: учеба – дом. И гувернантку к тебе приставлю, чтобы глупостей не наделала.

Вроде разрулил. Только от былого счастья в доме и следа не осталось. Полный мрак. Дочка ничем не занимается, целый день сидит и смотрит в стену. В институт провалилась, вместо сочинения написала тысячу раз слово «Антоша». Однажды, когда гувернантка не уследила, вены порезала, другой раз таблеток наглоталась. И доведет же дело до конца, характер отцовский.

И тут Степаныч получает письмо от бывшей. Так и так, лежу в больнице с циррозом печени, последние деньки на Земле считаю. Решила напоследок с тобой поквитаться за всё то зло, что ты мне причинил. Знай же, подлец, что сынок Антошенька, которого ты у меня отобрал, на самом деле не твой сын. Я его от Жорика родила, помнишь Жорика? Живи теперь с этим.

Да, был у них в молодости сосед Жорик, красавчик и бабник. Подался тоже в бизнес, да не туда свернул, нарвался на пулю. Задумался Степаныч. Три дня думал. Велел разыскать Антона и привезти. Говорит ему:

– Сейчас есть такой тест ДНК, по анализу крови определяют, кто кому родственник или не родственник. Я договорился, завтра пойдем сдавать.

– Бать, – говорит Антон, – а ведь если окажется, что я сын Жорика, значит, инцеста никакого нет и мы с Варенькой можем пожениться, так?

– Выходит, так. Поживи у меня, пока ответ придет. Но Вареньку не трогай, скажи ей только, чтоб больше не вешалась.

Через сколько-то дней Степаныч приходит домой счастливый, как в прежние времена. Лыбится во все 32 зуба. Показывает справку, там написано: родственные связи исключены.

– Вот, – говорит, – как удачно всё обернулось. Нет никакого кровосмешения. Живи спокойно, сынок… то есть, наверно, зятек уже.

По этой справке Антоше выдали новые документы, на отчество Георгиевич. Как только Вареньке исполнилось 18, они поженились. И жили, действительно, счастливее всех на свете. Детей только долго не могли завести, обнаружилась какая-то несовместимость. Но в наше время да с деньгами и это не проблема. Когда время стало поджимать, родила Варенька двух чудных деток от анонимной пробирки из банка спермы.

Только на этом сериал не кончается. Есть у него второй сезон.

Наши дни. Степанычу под 70. Антону за 40. Что-то он стал себя плохо чувствовать. Пошел проверился – лейкоз. Про лечение врачи говорят: есть несколько довольно безнадежных способов и один надежный. Пересадка костного мозга от родственного донора. Вот только родственных доноров у Антоши йок. Мать и Жорик в могиле, Степаныч ему по крови не отец, Варенька не сестра, дети не дети.

Опять задумался Степаныч. Три дня думал. Пришел к Антону в больницу:

– Не знаю, как тебе и сказать. Но сказать надо. Соврал я тогда. Справку попросил подделать. На самом деле я твой отец. Так что спроси у врачей, где мне тут провериться для пересадки.

– Бать, не волнуйся. Мы давно это знали. Ну, не знали наверняка, но подозревали. Поэтому и своих детей не завели. Придумали про несовместимость, а сами всю жизнь предохраняемся. Варя уже сдала анализы, ее костный мозг мне подходит, скоро операция. Всё нормально.

– Ну ничего себе. А скажи, когда ты догадался?

– В первый же день, когда ты пришел такой довольный с этой справкой. Я же психолог, да и тебя знаю с детства. Вот скажи: если бы на самом деле выяснилось, что я не твой сын, разве ты смог бы радоваться? Только и думал бы о том, что тебе наставили рога.