У деда, царствие небесное, был кобель неимоверных размеров (немецкая-овчарка-переросток), где-то с небольшого теленка. Добрый, глупый, позитивный раздолбай. У него был вольер, куда пса загоняли, если нужно было пройти с улицы в дом, остальное время он праздно шатался по двору. Шло время, кобель умнее не становился (его не только не дрессировали, но и не гуляли с ним). В семье появилось молодое пополнение, коляску с мелким стали выносить на веранду, чтобы спал на свежем воздухе. От собаки отгородились раздвижными дверцами с крючком. И вот, собственно, сама история. Семья большая, на новогодние праздники решили налепить пельменей (аж шесть противней), которые выставили на веранду для замораживания. И то ли дверцы не закрыли, то ли кобель поумнел и сбросил крючок... В общем, этот мохнатый жизнерадостный идиот с огромным животом лежал на веранде, встать просто не мог, жалобно скулил. Вокруг валялись пустые противни. Дед потерял дар речи и мысленно поклялся не кормить эту скотину месяц, а лучше два. Тут кобель начал подвывая судорожно царапать когтями ножку старого комода, стоявшего на веранде. Дед смягчился, присел на корточки и стал гладить пса по тугому брюху, беззлобно матерясь, мол как бы не издох от обжорства, болезный. Тут дед присмотрелся, резко встал, дал собаке хорошего пинка, плюнул и ушел в дом. Кобель не просто так царапал комод. Под него закатилось два последних пельмешка и пес пытался их выкатить обратно...
* * *
В продолжение про озабоченных кошек. На автосервисе у друзей прижилась кошечка. Мирная, тихая, спокойная, со всеми ласковая. Короче все ее любили — кормили. Но вот настал ЧАС — приспичило. А рядом гаражи + эллинги(гаражи для лодок, )мужики все знакомые не одну бутылку выпили... Поступает предложение — там у нас котов навалом, надо отнести. Не вопрос — сказано сделано. Через пару дней вернули довольную кошку без вопросов. Проблемы начались через несколько дней. Кошка ползет ж@пой по бетону и жалобно мявкает. Что делать? Кошку все любят поэтому в машину и ветеринару. Диагноз: ТРИППЕР.
Сосед решил хряка завалить на сало. А жадный был-жуть! В помощь решил ни кого не звать-Справлюсь сам Намешал в мисочке для отвлекухи-и хрясь меж глаз колуном! А хряк морду поднял-что мол хозяин надо? Мужик с прицела сбился -и в глаз хряку! Хряк естественно обиделся и за хозяином! Бегут по улице и оба орут дурными голосами! Хряк от боли а хозяин от страха. Ловили хряка всей улицей. Затем-как водится на Руси-свежина! В итоге съели пол-поросенка выпили флягу самогона да хозяину пришлось штаны стирать!
1. Был у моего дяди пес служебный Цезарь. Овчарка немецкая. Умныыый... Наши семьи жили на одной лестничной площадке, и он часто к нам в гости заходил. Мама всегда для него в холодильнике на нижней полочке держала блюдечко с какой-нибудь мясной вкусняшкой: Цезарь приходит, и к его удовольствию блюдечко с едой. Привык, в общем. Один раз че-то дядя с ним приходит, и мама с ним усиленно что-то обсуждает. Цезарь ждал-ждал, не дождался. Скромно подошел к холодильнику, отшкрябал лапой дверцу, аккуратненько взял зубами блюдечко, поставил на пол, покушал... Видимо, вспомнил законы вежливости — опять зацепил блюдце и закинул его в раковину. Озадаченные родичи наблюдали эту самодеятельность с момента открытия холодильника. 2. Варила как-то бабушка супчик с фрикадельками. Фрикадельки налепила, сложила их горкой на тарелке на столе и отвернулась к плите над бульончиком химичить. Цезарь все это время сидел в засаде за дверью кухни. Оценив обстановку, он медленно пошел к столу, старательно приподнимая когти над полом, чтобы не цокали. Маневр удался. Кося глазом на бабушкину спину, он успел слямзить с десяток мясных шариков, пока бабушка не обратила внимание на восхищенную тишину...
О тупых американцах и любви к собакам Это забавное происшествие приключившиеся со мной в Сан-Франциско. По традиции на Новый Год мы пошли смотреть салют. Мы — это я и мой американский приятель со своим лучшим другом человека — чихуахуюнышем. Народное гуляние проходило на центральной набережной и мы быстро потерялись в веселой толпе. Отгремели залпы, я отснял фотки. Возвращаюсь к машине — его нет. Звоню — не отвечает. Ну значит что-то случилось. Сижу жду. Наконец появляется минут через 15. Весь мокрый, грязный. В одной руке — скомканая куртка, в другой дрожащая испуганная собачонка. Далее с его слов. Ну нашли мы подходящее место, стоим, ждем. И тут как начали бабахать! Все вокруг заорали, побежали. Я тоже побежал, а собачка под ногами путается. Ой, думаю, затопчут бедную. Взял ее на руки, поднял над головой. "Смотри" — кричу. "Салют! Саааалют!!! " : ) И вдруг чувствую — потекло что-то, по рукам, по голове. Я еще не понял что. Вытираю это, а "оно" липкое и вонючее! : ( И тут до меня дошло — собачка-то моя обдристалась с перепуга, и все на меня!!! : (((( Стал я из толпы выбираться, а все вокруг пьяные, орут, на меня натыкаются, с Новым Годом поздравляют. Все г@вно по мне размазали. : ( Нашел какой-то фонтан. Стал отмываться: себя, собачку. А она верещит, как резаная. Народ вокруг возмущается: Ты почто негодяй собачку топишь? (В России бы добавили: "Тебя не Герасим случайно зовут?" А эта зараза вывернулась и бежать. Вот только сейчас поймал. Хотел я ему рассказать о российской примете: как Новый Год встретишь — так его и проведешь. Да пожалел парня. Похоже, что нелегкий у него этот год будет, ох нелегкий!
Почти все великие открытия начинаются со «сферических коней в вакууме». Прежде чем из черепа Эйнштейна вылупилось е = mc2, прежде чем братья Райт соорудили первого крылатого «альбатроса», прежде чем Ньютона треснуло по голове наливное лондонское яблочко – эти великие умы извели тонну бумаги и литр чернил на предварительные расчеты. Кстати, самое трудное – вовсе не расчеты, хотя они дико нудны и даже доводят до галлюцинаций (Лавуазье кидался чернильницей в чертиков). Самое трудное – тот критический момент в работе великого ученого, когда у него на руках первая готовая модель. Ученый кричит «Ура! », прыгает до потолка и целует кошку, а потом (радостный, с высунутым языком! ) тащит свою теорию на суд научного сообщества, забывая, что это – самые предварительные расчеты, сделанные для идеальных условий и идеальных параметров, каких в природе не бывает, что это тот самый «сферический вакуумный конь». Научное сообщество, рассмотрев скептическим глазом эту сырую модельку, дружно говорит ХА-ХА-ХА и издевается над великим ученым так, что дембеля курят в сторонке. Белла, Пастера, Сикорского, Гейтса называли идиотами, про Соитиро Хонду руководство «Тойоты», куда тот пытался трудоустроиться, сказало: «Нам стыдно, что мы пустили на порог этого клоуна», изобретателю буровой вышки заявили: «Сверлить километры грунта в поисках нефти? Сумасшедший! » и предложили просверлить собственную голову в поисках серого мозгового вещества. Но хуже всех, конечно, пришлось профессору Зелинскому, который наслушался трехэтажного мата от всяких штабс-капитанов и поручиков Ржевских в кабинетах царского министерства обороны – господа офицеры никак не могли взять в толк, зачем нужен противогаз. «Применять на войне отравляющие газы никто не решится – наступил гуманный двадцатый век! А от запаха мужской портянки и противогаз не спасет», — категорично заявил Самсонов. В Сеченовке научные исследования опираются на прочный фундамент опытов и экспериментов над грызунами. Мышиное царство платит Сеченовке большую дань: до тысячи скальпов в год, и из этой тысячи добрая сотня замученных зверьков – на совести доцента Шустрикова. У Шустрикова такая специализация – проверять на мышах новомодные лекарственные средства и методики. Выглядит это так: мыша заражают какой-нибудь лихорадкой доктора Менгеле, а потом потчуют противовирусными препаратами, наноинтерфероном или там озверином, и смотрят, что получится. Представьте, лекарства иногда помогают. Бывает наоборот — от модного лечения мыши дохнут быстрее, чем совсем без лечения. Что делать! Мыши должны гордиться тем, что умирают во имя лучшего будущего всего человечества. Согласно статистике, каждая замученная с 1910-го года мышь спасла в итоге восемь человеческих жизней. Вот так. Притом памятники Пастеру, Листеру, Мечникову, Павлову стоят везде, памятника белым мышам нигде нет. Улицы имени Белых Мышей тоже. Но к делу. Мозги Шустрикова, подобно мозгам большинства талантливых людей, слегка набекрень – это позволяет глядеть на вещи под необычным углом, хотя и создает существенные проблемы в повседневной жизни. Почти каждый месяц Шустрикова одолевает научный зуд – тяга испытать на мышках, крысках и хомячках что-нибудь революционное. Как-то за завтраком Шустриков уткнулся в ноутбук и пустил слюну – но не на яичницу с беконом, шипевшую перед ним в сковородке, а на научную статью про коров. У коров был плохой надой, трещины вымени и задумчивость после еды. Французский фермер решил проблему, притащив на пастбище музыкальный центр – «Реквием» Моцарта, бодрые марши Ипполитова-Иванова, фуги Баха превратили тощих унылых коров в веселых, упитанных, довольных жизнью буренок. Надои выросли вдвое, вымя каждой коровы лоснилось свежей кожей, грустное мычание сменилось радостным, мелодическим. Эксперты, изучив этот феномен, пришли к единодушному выводу: классическая музыка резко повышает иммунитет. Шустриков, человек действия, сразу начал прикидывать – как проделать такую же штуку с мышами? После занятий он уединился с грызунами в лаборатории и, после недолгих раздумий, решил заразить их стафилококком. Заразил. Затем Шустриков решил, что в первой клетке мыши будут сидеть совсем без музыки, во второй клетке – с Эминемом, а в третьей – с его любимыми вальсами Моцарта. Таким образом, мышей требовалось поместить в три клетки со звукоизоляцией и организовать им консерваторию – тут предстояла большая работа. В подмогу себе Шустриков вызвал Тему – самого толкового парня из младшекурсников. Тема обрадовался предложению; к тому же доцент его дополнительно мотивировал — великодушно пообещал автоматом выставить один из зачетов. Где-то за полтора часа клетки были подготовлены и оборудованы динамиками для музыки. Утерев трудовой пот, Тема подошел к клеткам и стал рассматривать пищащих мышей. Грызуны еще были бодры и, очевидно, не подозревали, что носят в себе опасные бактерии. Одна из мышей в клетке Эминема потешно встала на задние лапки и стала обнюхивать стенки клетки, а затем приставными шагами переступила влево. Теме вдруг стало ее жаль. А потом захотелось присвоить. — Эта мышь умеет стоять на задних лапках, — сообщил Тема. — И что? – хмуро спросил Шустриков. — Талантливый зверь. Его можно чему-нибудь выучить и выгодно продать. Доцент промолчал. Тема разозлился и решил зайти с другой стороны: — Андрей Андреич, а зачем губить сразу пятнадцать мышей? Можно было заразить шесть. По две мыши в каждой клетке – это же все равно круто. — Нерепрезентативно. — То есть у опыта будут недостоверные результаты? — Да. И вообще, молчел, здоровье человечества построено на мышиных костях, — доцент подошел к клетке и посмотрел на грызуна. Тот продолжал ходить на задних лапках. – Молитесь теперь на Эминема – если он действительно великий певец, мышь будет жить. Тема, слушавший Musе и Mу Chеmicаl Romаncе, не питал по поводу Эминема никаких иллюзий. И все же мысленно ободрил мыша: «Ты будешь моим, дружок. Я в тебя верю». Тем же вечером Тема заглянул в лабораторию еще раз – уже без доцента. Наутро он вместе с Шустриковым осмотрел грызунов. Мыши в немузыкальной клетке и в клетке Моцарта ходили с трудом, а два грызуна лежали вверх брюшком, жалобно попискивая. В клетке Эминема мышам тоже очевидно поплохело, но все-таки они выглядели бодрее и съели почти весь корм. Шустриков был озадачен. Уходя, доцент на всякий случай проверил громкость музыки и сделал Моцарта погромче, а Эминема – тише. И в этот вечер Тема нашел предлог заглянуть в лабораторию без доцента. На следующее утро осмотр выявил удивительные результаты: мыши в клетке Эминема были почти здоровы и снова съели весь корм. Мыши Моцарта и мыши в тихой клетке в полном составе подняли лапки кверху. Шустриков заподозрил неладное и принялся проверять – те ли это мыши. Мыши везде оказались те же. — Ничего не понимаю, — развел руками доцент. – Как мыши могли от него выздороветь, если я от него заболеваю? Тема дал доценту повозмущаться, а потом попросил у него мыша. — Пока не дам. Хочу их еще понаблюдать, — отрезал Шустриков. На следующее утро, только Тема вошел в универ, случилось невиданное чудо. Можно сказать, ему навстречу вышли волхвы с дарами. Шустриков с улыбкой ждал Тему у гардероба, в правой руке у него была маленькая клетка с мышом, а в левой – ведомость. — Артем, ты молодец, — доцент торжественно пожал темину руку. – Знаешь, я сразу все понял, когда увидел в шкафу пустую пачку ампицилина. Конечно, ты по вечерам кормил мышей антибиотиками! Тема удивленно поднял глаза: — Вы все узнали, и все равно хотите меня похвалить? — Конечно! Я двадцать лет в лаборатории – и до сих пор считал, что мыши не едят ампицилин ни с какой крупой – слишком он горький. А оказывается, его можно смешивать со сладкими кукурузными хлопьями – это же настоящее открытие! И Шустриков бодро расписался в теминой зачетке. Мышь в клетке встала на задние лапки и радостно пискнула.
Вчера устроил коту операцию возмездия: заглядывал ему в глаза, пока он ел, орал и барабанил в дверь, когда он сидел на лотке, и спал, сложив на него ноги...
Бездомная красноярская собака спасла ребенка 31 января 2011 года. Бездомных собак принято ругать. И на людей нападают, и заразу разносят. Но случай, произошедший на правобережье Красноярска заставляет, как минимум, задуматься – так ли уж бродячие Шарики плохи? — Пошла кормить дворовых собак. Слышу – на берегу пруда лает Найда, — рассказывает Татьяна Балашова. – Пронзительно, словно зовет на помощь. Увидела меня, подбежала, посмотрела, и снова к пруду… Я пошла посмотреть. Сначала подумала, тряпка какая-то на воде лежит. Подошла ближе – ребенок! Он уже почти не двигался. Татьяна бросилась за помощью. К счастью, неподалеку работали коммунальщики. Один из них бросился на помощь. Тонкий лед не выдержал, мужчина оказался в воде. Вместе с прибежавшими коллегами ему, наконец, удалось вытащить ребенка на берег. На малыше была дубленка и синтепоновые штаны, благодаря тому, что вещи надулись пузырем, ребенок не пошел ко дну, застрял на поверхности. Мальчика донесли до магазинчика неподалеку – в тепло, сняли с него одежду, закутали в теплый пуховик. Вызвали «скорую». Малыш пришел в себя, стал постанывать. Кто-то из посетителей магазинчика узнал ребенка: — Это же Андрюшка из второго подъезда! Зовите его маму скорей! Мама, Елена Павлова, уже мчалась в павильон. — В чем была, в том и побежала, только куртку накинула да сапоги натянула, — вспоминает Елена. — Господи, даже не представляю, что бы было, если б не Найда! Она как чувствовала, в тот день не отходила от Андрея ни на шаг. Найда под нашими окнами живет. Мы ее часто подкармливаем. «Скорая», к счастью, приехала быстро. Малыша увезли в больницу. Состояние ребенка врачи оценили как тяжелое. Подозревали и воспаление легких, и обморожение. Сутки Андрюшка провел подключенным к системе искусственной вентиляции легких. Сейчас ему, к счастью, лучше. А Найда пока так и живет во дворе. Елена говорит, что взяла бы к себе спасительницу сына, да совсем некуда — квартира маленькая. Детей трое. Но во дворе и на соседних улицах уже развесили объявление о том, что собака-герой ищет хозяина. Возможно, скоро у Найды появится свой дом.
Давно это было, в 99-м. В бескрайних степях Айовы мой американский приятель ударил по тормозам возле неприметного поворота и спросил: «А хочешь увидеть ту самую ферму, с которой свиньи улетели? » По тому, как он спросил, я понял, что речь идет о главном событии в истории этой далекой окраины, о котором должен знать каждый образованный человек. Поскольку я таковым прикидывался, пришлось понимающе кивнуть, ни хрена не понимая, и мы поехали. Мое представление о свинофермах ограничивалось незабываемым детским знакомством с дощатым свинарником на шесть угрюмых рыл. Каждое рыло обслуживалось в единоличной клетушке отдельной большой человеческой семьей, вооруженной ведрами с объедками, в качестве подсобного хозяйства. Из-за этого свиней кормили в разное время, и пока одна жадно жрала, остальные буйно бесились и помирали от зависти, сбавляя в весе вероятно столько же, сколько она набирала. Еще амбре помню, из-за которого для меня свинарник – до сих пор не пустой звук. Я подозревал конечно, что на ферме все иначе, и что фермер со своей семьей легко управляется наверно с несколькими сотнями свиноголов, нещадно эксплуатируя безропотных батраков-мексиканцев. Действительность превзошла скромные границы моего воображения. В чистом поле распласталась белоснежная ромашка размером с большой стадион. В каждом ее лепестке тянулось длинное стойло, а всего свиней там было десять тысяч. Эти лепестки мы обошли по внутреннему кругу, облаченные почти в космические одежды – вовсе не затем, чтобы не запачкаться, а наоборот чтобы самим не занести какую-нибудь заразу. Подсобных рабочих не было вовсе – после очередной компьютеризации не осталось места даже для жены фермера, она устроилась в райцентр на полставки библиотекаря. Да и сам фермер, тощий долговязый улыбчивый парень, незаметно было чтобы особенно парился – он полчаса гулял с нами и еще час чаевничал, на свиней не отвлекаясь. Я понял так, что он был смотрящий за роботами – на случай, если компьютер затупит и сам об этом доложит. Из разговора выяснилось, что все еще забавнее – из-за огромных целевых кредитов свиноферма фактически принадлежала управляющему банку, проводившему все оперативные финансовые расчеты – это был настоящий свинарник при банке. Корма, напичканные рыбьей мукой, витаминами, гормонами, аппетайзерами и прочей химией, производились на отдельном, таком же безлюдном комбинате. Гормоны давали правильные — поросятам мужского пола женские и наоборот, чтобы в раздумьях над своим полом они быстрее жирели. Юных поросят привозили готовых, как из фабрики, раз в неделю, и загружали в первый лепесток ромашки. Это запускало великую миграцию всех остальных в последующие лепестки, каждый со спецкормежкой именно для этого возраста. Отовсюду бил разнообразный душ, как на спа-процедурах, подозреваю что с попутным массажем. Запаха не было вообще — это были безупречно чистые свиньи. Я ходил по этому кругу жизни внутри ромашки и видел, какие они разные – удивленное младенчество, резвое детство, бунтарское отрочество, мечтательная юность, и наконец уверенный в себе, сытый, холеный взрослый возраст с заплывшими глазками – это означало, что хряку пора на убой. Может, из-за этого визита, несмотря на теперешний сорокалетний возраст, я не тороплюсь больше становиться окончательно взрослым и не люблю фастфуда – пельмени моего детства из того свинарника были все-таки вкуснее. Я спросил фермера о его знаменитых летающих свиньях. Все оказалось просто – несколько лет назад, увидев торнадо, он успел нырнуть в бункер и завинтить люк. Жена была в райцентре на работе. Немного погодя его резервный компьютерный пульт в бункере сообщил, что свиноферма вроде как исчезла. Выбравшись наружу, фермер увидел вокруг много пустого места и удаляющееся темное вихревое облако. После непродолжительного осмотра места катастрофы он сделал звонки жене, полиции, аварийной службе и банку со стереотипным сообщением – свиньи улетели. Для полиции он уточнил, в какую сторону они продолжают свой перелет. Честно говоря, я уже не помню, все ли свиньи тогда улетели, вряд ли конечно. Но речь шла по крайней мере о нескольких сотнях – они выпадали потом повсюду в окрестностях. Самые здоровые хряки пострадали мало – рано вываливались из вихря, полагаю что с большим головокружением. Там чернозем сплошной, после дождя хлябь несусветная. Приступая к полету, хряки немедленно окутывались густой липкой грязью, и последующие удары мусором из той фигни, из которой состоят американские постройки, им были как слону дробина, если крепко зажмуриться. Похоже, в полете они группировались и выпадали с небес на мягкий чернозем, как будто всю жизнь этим занимались – многие обошлись без переломов. А фермеру запомнился момент, как он стоял в обнимку с примчавшейся женой среди развалин под вой приближающихся сирен, а вокруг них, выбираясь из-под обломков и возвращаясь с далеких полей, собирались потрясенные цивилизованные американские свиньи. «Наверно, они хотят кушать и под душ» — сказала его жена и заплакала...
Вот чего вы, наверное и не видели никогда. То, что есть собаки-поводыри для слепых все знают. А вы видели, как их учат? Я видела, как на нашей улице тренировал дядяка молодого, любопытного пса. Щен, ростом с некрупного медведя, интересовался ВСЕМ! Здоровый дядька вежливо держал его за ручку на жилетке. (Кстати, тут собаки-поводыри особенно крупные, чтоб своим весом могли удержать клиента). Пес пытался перевести хозяина через обычный переход у светофора. На зеленый. Получил выговор, и, изображая всем лицом недоумение, таки повел хозяина на светофор для слепых, что метрах в 30-ти. Я, шла в ту же сторону, поэтому видела всю картину. У светофора пес "отработал" весь ритуал, повел хозяина строго по "зебре", не давая свернуть посреди широкой улицы. И, всем лицом недоумевая, привел на предыдущий перекресток . А сегодня пес, видать, сдавал экзамен... Как только его не провоцировали... Вел он капризную, воняющую духами девку. Она дергала за ручку-поводок, тащила пса на проезжую часть, курила ему в лицо, пыталась посадить ему на спину чужих детей, а потом еще и подвела к кошке. Надо было видеть его лицо! "Упершись лбом в беду" — наиболее точно. Он упорно выводил на "зебру", не давал пройти на красный свет, "не видел" кошек и куски мяса, что ему предлагали циничные "подсылы". Даже когда менты взорвали в шаге от него петарду он не дрогнул ни лицом ни лапой. Только понюхал, заботливо, ж@пу клиентки.
Навеяло историей об обосранном коте в унитазе... Это произошло в середине 90-х в моем доме и Богом клянусь, что правда. Прихожу вечером в понедельник с работы, а в комнате — страшный вонизм. Везде какие-то бурые отпечатки — по столу, по плите, по постелям и даже по стенам. И все воняет и не просто воняет, а ЖУТКО СМЕРДИТ! Из под кровати доносится о-очень жалобное МЯУ. Смотрю — сидит мой кот — липкий, грязный и страшно вонючий. Он даже не пытается облизваться или хоть как-то почиститься. Просто сидит, и очень жалобным голосом плачет от тоски и безысходности. Причем это не котенок, а 4-летний матерый котяра. В общем в эту минуту я мгновенно все понял. Хотелось сесть рядом с котом и тоже дурным голосом зывыть от тоски по предстоящему мероприятию. Дело было в том, что наша семья жила тогда в частном доме с удобствами во дворе и эти самые "удобства" я накануне в воскресенье почистил, вычерпав и вылив содержимое в большую яму, вырытую для этой цели в огороде. Сверху вся эта "красота" была притрушена легким слоем земли, чтобы меньше воняло и постепенно впитывалось. Потом, когда жидкость немного впитается, землю можно было подсыпать, но так, чтобы не через верх. В общем кот подумал, что это новый "плацдарм", который необходимо исследовать. Дальнейшее вы можете представить сами. Перепуганное животное в панике после неудавшейся попытки утонуть бросилось куда? Правильно — через открытую форточку ДОМОЙ! Как мы потом этого кота мыли — это отдельная история. Хочу только сказать, что он сидел в тазике покорно, как ребенок, который ОЧЕНЬ любит купаться, хотя кот делал это первый раз в жизни. После этого случая "аромат" в доме держался еще примерно полгода, причем не помогла ни тщательно выстиранные покрывала, ни почищенная мебель, ни переклееные обои.
Все как у людей... . Моя подруга приобрела волнистого попугайчика, назвали малыша Лимончиком и стали дружно, всей большой семьей учить его разговаривать. Птичка оказалась способной, ребенку на радость, взрослым развлечение. Накупили корма, всяких безделушек, набросали в клетку игрушек из Киндер-сюрпризов, не жизнь а малина... Попугайчик подрос, захотелось ему видно любви, он и объект нашел, мини-Карлсона и жарит его почем зря. Задумалось большое семейство, какой пример ребенку? И купили ему еще подружку Рикки. Первое время хорошо все у них было, но потом жена стала сильно забижать Лимончика, клюет его, есть-пить не дает, похудел бедный, вот-вот крылышки сложит. Жалко стало мальчика этой семье, и купили они еще клетку, да пересадили Рикки в нее. Пацан повеселел, а вот супруга его... . Не ест, не пьет, через прутья пробивается, к нему на клетку садится и пролезть пытается, а силушек у нее все меньше и меньше... Пожалели они девчонку, опять к Лимончику посадили, ну она пока отъедалась, не трогала его, а потом все по-новой, клюет, к кормушке не подпускает... Рассадили их... И так всю их попугаючую жизнь. Да, забыла сазать, Лимончик-то, как до нее Карлсона жарил, так и при ней... Делайте выводы. .
Отец меня часто оставлял ребенком на лето на своей родине, в поселке возле уральской речки Камышловка. Странное название речки объяснялось просто – она проходила прямо возле каторжного сибирского тракта. Беглецы имели обычай рвать когти именно здесь — они ныряли с головой в камышовые плавни и сидели там до опупения с камышовой трубкой в зубах, ничем не отличаясь от окружающей растительности. Через сотню лет, когда я там появился, речка изрядно обмелела, камышовые плавни накрылись. Но появился прикольный способ рыбалки, который я не встречал ни до ни после. Мы детворой приходили к урочному месту, где уже лежали размокшие старые двери, стальные дверцы от холодильников, арматура и прочая дребедень. Дальше все было по минутам, как при ограблении банка – мы вместе быстро перегораживали русло, а потом одни оставались наращивать крылья плотины перед наседающей водой, а другие неслись вдоль высыхающего русла, хватая трепещущую там рыбу. Вскоре плотину прорывало, и мы убегали с добычей — парой сотен разнообразных рыбищ и рыбешек. Самую мелкую отпускали. Может, это был и варварский способ, но мы бы все равно поймали эту рыбу, с шестью-то удочками. Только сидеть пришлось бы на берегу целый день, а у нас были дела поинтереснее. Потом начиналась жареха. Возле печки стоял высоченный гладкий табурет. Наш кот Васька эффектно вскакивал на него с пола одним прыжком, распушив хвост. Оказавшись на табурете, он принимался жалобно орать, пока не с@скакивал с очередною рыбою в зубах. Ее он уволакивал в самый дальний угол и бешено фырчал при нашем приближении, как будто мы собирались ее отнять. Через минуту он снова появлялся на табурете и орал пуще прежнего, заботливо подбирая самые противные, гнусавые, хватающие за душу как за яйца вопли, чтобы мы наконец заткнули ему пасть новой рыбешкой. Рано или поздно наступал момент, когда переполненный желудок и земная гравитация подводили кота – подпрыгнув, он с@скальзывал с табурета и зависал в воздухе, намертво зацепившись за край передними лапами и отчаянно болтая в воздухе задними. Для таких минут он приберегал самые душераздирающие свои стоны – соображал, что могут ведь теперь и не дасть…
Был я как-то в Севастополе, в дельфинарии. Как раз попал на небольшое представление. Каждый из дельфинов выступал перед публикой с каким-то своим личным трюком. Кто-то прыгал в обруч, другой — толкал мяч, третий кувыркался... За каждый из выполненных номеров дельфины получали по рыбке, работали весело, с удовольствием. Лишь один из них, самый здоровенный, вообще никаких трюков не делал. Видимо, не умел, да и не считал нужным напрягаться. Похоже, на него и тренера-то давно уж махнули рукой — даже и не пытались уже чего-либо от него добиться. Зато этот дельфин обладал очень громким, хорошо поставленным голосом. И вовсю им пользовался. Попросту говоря — громко, нерпрерывно и отвратительно орал. Молчал он лишь в том случае, когда ему перепадала рыба и нужно было жевать. Проглотив пищу, он немедленно брался за свое — принимался реветь пуще прежнего. Я специально проследил: рыба доставалась ему в несколько раз чаще, чем остальным дельфинам-работягам. Дрессировщики от него попросту откупались. В результате жрал он постянно, жадно чавкая, давясь и спеша побыстрее освободить свое орательное устройство. Лишний раз я тогда убедился в том, что и так давно уже понял: нет между ними и нами никакой особой разницы.
Dr. аsh: По-моему, кошакам так вообще в радость, что я приболел, сам подумай: лежу с температурой под 39, горячий, почти не шевелюсь, эти демоны облепили меня и мурлычат)
