Стою как-то в продуктовой палатке возле метро, смотрю на витрину и выбираю бутылочку на вечер. Слышу сзади нетрезвый голос: — Уважаемый! А ты не дашь мне немного денег? Ну... (пауза, человек собирается с мыслями)... например, на молоко! )))))
* * *
Говорят, в СССР ceкcа не было. Ага, так и поверили. 82 год, мужская (в основном) общага в Хабаровске. То ли суббота, то ли праздник, 4 утра. По 3 этажу бродит голая девушка, стучит во все двери, когда открывают, задает один и тот же вопрос: "Мальчики, я не у вас вчера раздевалась? " Аналогичная ситуация, там же: ночью по этажу бродят два полуживых кренделя, не хватило, ищут алкоголя, денег нет, у одного на плече завернутая в коврик спящая дама, продают за 3 рубля.
Для Задорнова прям... Вчера пришлось грустить у компутера и наблюдать как брат и его друг, попивая пиво и затем после определенной стадии добавив 40 градусной (сам немог... антибиотики...), смотрят по "РТР Планета" дебаты об алкоголе и вреде его для русской нации... Почему-то подерживали того, кто был за санкции и сухой закон... Решил не встревать в разговор...
На днях тут решил притормозить с курением. Думал, что успешно. Однако, сразу вспомнилось признание С. Довлатова: "Вообще-то я не курю. Я курю, только когда выпью. Но поскольку я выпиваю регулярно, то у людей складывается обо мне неверное представление, как о курящем человеке". В общем, не думаю, что я перестал курить: )
Один из депутатов парламента любил выпить. И часто выпивал. А так как являлся личностью неприкосновенной — то его, в каком бы он ни был состоянии, трогать никто права не имел. Так вот однажды, в состоянии полного "раздрая", оный персонаж садится в парламентский лифт — и уж не знаю, чего он там хотел — начинает последовательно жать кнопки этажей, одну за другой. И ездить с этажа на этаж. Охрана в ступоре — неприкосновенность, трогать запрещено, иначе проблем не оберешься. Слава богу — вечер уже поздний, кроме депутата и охраны в здании парламента никого. Но, депутат продолжает кататься — час ночи, два, три. Вот-вот все придут на работу — скандал обеспечен. В конце концов, охрана отзванивается начальнику, тот в районное ОВД, ОВД запрашивают МВД, те обращаются в администрацию президента. В шесть утра этот консилиум принимает волевое решение — позвать жену депутата.
Жил был мужик. Одинокий. Небольшой домик, в домике стена, у стены плинтус, в плинтусе дырка, в дырке мышка... как "Джерри" в известном мультике. Чтобы не пить водку на холоде, к мужику заходили выпить другие мужики — удобно, никто не бухтит над ухом, посудина найдется, ну и занюхать там чего нибудь... Когда собиралась компания, помимо разговоров "за жизнь" было и такое развлечение — бросали длинную макаронину у мышиной норки, а потом забавлялись, глядя как мучается бедное животное безуспешно пытаясь умыкнуть продукт в норку, и так макаронина не проходит, и этак не влезает. . Однажды один собутыльник заявляет: — Мой кот твою мышь выловит враз! — Хрен твоему коту, а не моя мышь! — Спорим! На пузырь! — Разбейте! Приносит кота. Мышь прячется в норе. Кот неторопливо подваливает к дырке, принюхивается... быстрым движением запускает лапу в нору, достает лапу, в когтях мышка... Ам, и нету... сожрал, сволочь! Собутыльники передрались. . Кота удалось отстоять. — А я где еще такую мышь возьму... Э-э-х, наливай, помянем...
Танцуют все! Эта история произошла в конце 90-х годов. Когда по существующим тогда таможенным правилам каждый, кто находился по работе за рубежом не менее 2-х лет, мог взять беспошлинно для личного пользования иномарку. Льготникам, которыми, как правило, были моряки, платили от 1000 до 2000 зеленых, оформляя на них приобретенные в Европе машины. Экономя при этом на платежах от 1500 долларов. Cпрос на машины был ужасный, поэтому многие, даже те, кто был далек от этого бизнеса, рискнули пополнить армию перегонщиков. Так вот, навязались как-то на мою голову два морячка Юра и Леня. Юра был мой ровесник. Ну а Леню, мы должны еще тогда уже, наверно были, величать по имени и отчеству. Юра был похож на персонажа украинской сказки про Катигорошка. Маленький рост, короткие ноги, большая голова и чрезвычайно развитая мускулатура. Леонид напоминал мне Папу Карло, c его длинной по плечи вьющейся шевелюрой. Одет он был тогда по богатому. В костюме с галстуком. Как будто он ехал не за машиной, а подписывать Потсдамский договор. Да и заикался он так, что понять, о чем он говорит, было затруднительно. Я встречал его два года назад и очень удивился, узнав, что он работает налоговым инспектором в Ленинградском районе. Наверно у каждой работы своя специфика. Своих льгот у них не было. Но главное были деньги. Да и знакомых льготников тогда было хоть отбавляй. В общем, поехали мы вместе. Дорога была веселой. Пили всю дорогу. Конечная точка нашего путешествия была маленькая деревня под Швайнфуртом. Именно там нас разместил нас наш товарищ, который за определенную сумму в немецких тогда еще марках открывал для нас все новые и новые стоянки. Он встретил нас и быстро уехал. Ведь его работа начнется только завтра. Ну а мы уселись перед пансионом, любуясь баварской природой, допивая то, что не успели выпить по дороге. Но не долго длилось наше уединение. К всеобщей радости нас посетил один из представителей этой деревни. Он что-то долго пытался нам объяснить. Но мы поняли только одно. Сегодня в этом маленьком городке праздник и пиво и сосиски нахаляву. Мы пытались его, было, напоить, но он не поддался на наши предложения. Только потом мы узнали, что это был мэр города. Все были и так пьяны, и никто, конечно, и не собирался идти на чуждый нам праздник. Кроме конечно двух моряков из числа команды броненосца «Потемкин» — Юры и Лени. Им было все уже равно, лишь бы не кончалось веселье. Когда мы проснулись, нашим глазам предстала удивительная картина. На полу, обнявшись, спали два друга. Они были удивительно грязные, как будто ими играли в футбол. На пиджаке Леонида не хватала рукава. А Юрина рубашка была разорвана в клочья, обнажив при этом не первой свежести тельняшку. Мы поинтересовались, не били ли их ночью? Услышав, что все у них было нормально, мы удалились, оставив их отсыпаться после ночных похождений. Правду о которых мы узнали в этот же день. Сначала наши морские волки пытались отказываться. Ну а когда с ними стала здороваться вся деревня, приняли как должное. Но все по-порядку. Если сейчас никого не удивишь бывшими строителями коммунизма, но в то время, прибытие русской делегации было национальным праздником. И то, что оно совпало с Днем города, придало какую-то загадочность и торжественность. Как они узнали, что «русские идут», мы не знаем. Но то, что нас там ждали, это безусловно. Для всей русской эскадры были выделены столы и приборы. И каково же было их удивленье, когда почетными представителями делегации пришли «Папа Карло» и «Катигорошко». Изрядно навеселе. Пришли они правда немного поздновато. Бесплатные угощения уже сворачивались — убиралась посуда, и все готовились к танцам. Но тут русские моряки проявили недюжинную смекалку. За несколько минут Юрой и Леней были наполнены доверху все пустующие кружки пивом и все, что было не съедено, перекочевало на ихний стол. Когда начались танцы, Юра долго объяснял деревенскому оркестру, как звучит матросский танец «яблочко» и его труды не пропали даром. Музыку вспомнили. Видно когда-то играли ее на День Дружбы Восточной и Западной Германии. К всеобщему веселью дружно подключились наши моряки. И то, что Леня постоянно падал, а Юра, когда пытался поднять его очередной раз, оторвал ему рукав, только подчеркнуло колорит танца. P. S. Когда я приехал в этот городок через неделю, меня встретил мой товарищ и без разговоров повез меня в гаштет, где красовалась на стене газета с фотографиями, посвященная Дню города. Правда, этому празднику было посвящено только две фотографии. Остальные были посвящены классическому исполнению русской пляски — матросскому танцу ”Яблочко”. Таких искаженных лиц с душевной глубиной углубленных в исполнение танца, я наверно уже никогда не увижу… Газету, а это только как я знаю, не снимали 3 года. Хозяин паштета обещал русским матросам бесплатное пиво на протяжении всей своей жизни. Видно велика любовь немецкого народа к настоящему искусству!
Чашку каппучино, говорите. Я когда еще курила, стою как-то на улице, закуриваю сигарету, вдруг выруливает бомж, хлопает глазами и вещает: — Мадемуазель, не хотелось бы сильно обеспокоить вас своей неуместной просьбой, но не будете ли вы так любезны и не угостите ли старого бродягу лишней сигареткой, если таковая вдруг у вас найдется? — Ааа, ээ, конечно, но у меня только женские... — Да е%%%%й в рот мне б%%%ь похрен уж!... Э... в смысле... вы знаете... в это время суток мне уже все равно... да.
Прочитал историю от 2 декабря о запрете курения и вспомнил подобную историю. Было это в 2008 г. Я только устроился на завод. В первую очередь шеф меня ознакомил с приказом о порядке курения на территории завода. В двух словах — для курящих директор строго регламентировал перерывы на перекур до обеда с 10: 00 до 10: 20 и после обеда с 14: 00 до 14: 20. Курение в другое время грозило лишением n-ой составляющей премии. Места для курения были исключительно в туалетах. В итоге только подходило время перекура к туалетам стекались мужики со всех сторон и усиленно смолили у кого, что было!!! Вентиляция туалета явно не была готова к такому объему дыма, и если рискнуть зайти в туалет в это время, то за клубами дыма с трудом можно что-нибудь разглядеть, но накуриться можно даже без сигареты. Так продолжалось несколько месяцев. И вот идет Директор по своему заводу и обращает внимание, что посреди рабочего дня сидят слесаря и играют в карты. Как он переменился в лице — это надо было видеть, но сказать ничего не успел... Старший среди играющих поняв в чем дело тут же сказал: "Сейчас время для перекура, а мы так как не курим, проводим его с пользой для здоровья". Директор переменился в лице еще раз, но промолчал... . На следующий день приказ регламентирующий время для курения был отменен к большому удовольствию для всех работающих! . .
Делали ремонт в гостинице. Действующей. С постояльцами. Вобщем, стою, никого не трогаю, стенку штукатурю. Вышел в сортир. Возвращаюсь, и наблюдаю следующую картину. Пьяный постоялец стенку штукатурит, моим шпателем. Еле отнял.
Кто брал сепульку?! ! Прихожу в магазин потихоньку закупиться к Новому году. Технология закупки отточена до мелочей: жена по аське кидает список, я его заношу в расписание, оно автоматом переносится в коммуникатор, ну и далее в магазине остается открыть список и аккуратно набрать все по пунктам. Когда-то для этой цели мы использовали липучие офисные бумажки, но с ними все было как-то сложно: если записывал я, то ничего потом не мог разобрать, а если записывала жена, то бумажка иногда терялась еще до подъезда к магазину. Хорошо еще, что мы живем в век цифровой действительности — с коммуникатором все стало легко и приятно. Прошел по списку, закупился. Прохожу мимо винного отдела, вспоминаю, что нужно купить шампанского. Я его как-то не очень, жена в последнее время тоже больше мартини с соком предпочитает, но надо купить — Новый год все-таки. Вижу в шкафу под замком бутылки какого-то приличного шампанского. На дверцах — замки. Ищу кого-нибудь, кто откроет, а то ведь трубы горят. Поблизости из работников никого нет. Иду к кассам, излагаю ситуацию. — Да вы сами откройте, — советует кассирша. — Они не закрыты. Там сигнализация заорет, охранник прибежит. — А он меня не расстреляет? — интересуюсь я. — Не, он вас оприходует, — беззаботно отвечает кассирша. Мне, в общем, не особенно улыбается, чтобы меня приходовал какой-то охранник, но делать нечего. Подхожу к шкафу, открываю действительно незапертую дверцу. На весь магазин начинает орать сигнализация. Никакой охранник не идет и меня не приходует. Сигнализация орет. Я залезаю в шкаф, выбираю себе бутылку шампанского, кидаю в тележку и еду к кассе. Сигнализация орать перестает. Вдруг бежит охранник. Страшно топочет ногами. — Это вы, да? Это вы? — спрашивает охранник, который сильно запыхался — он пробежал аж десять метров от кассы до этих шкафчиков. — Я, — признаюсь, не в силах скрывать этот ужасный факт от общественности. Если честно, врать я не люблю и не умею. — Это вы шкаф открыли? — спрашивает охранник, и тут я понимаю, что меня сейчас начнут приходовать. А у меня с собой в кармане — только коммуникатор. Ни ножа, ни электрошокера. — Я открыл, — признаюсь я, ведь если что — можно отбиться бутылкой шампанского. — Ну так оприходовать же надо, — говорит охранник. — Приходуйте, — соглашаюсь я. Охранник достает из бездонного кармана какой-то блокнот и спрашивает: — Что взяли? — Шампанское. — Какое? — Брют. — Нет, как называется? — "Вдова Клико". — Вдова Кличко, — неожиданно острит охранник и тут же начинает ржать, искоса поглядывая на меня — видимо, я тоже должен впасть в истерику от такого остроумия. Я молчу. — Ладно, — говорит охранник, отсмеявшись. — Давайте приходовать. Он достает из другого кармана ручку и начинает заносить в блокнот реквизиты бутылки. Делает это он довольно долго. По-моему, даже считает пузырьки. Наконец меня отпускают. Иду на кассу, там долго пробиваю покупки. Пробил, расплатился, уложил в пакеты. Только собираюсь уходить, как вдруг к кассе подбегает женщина в такой же форме, как у давешнего охранника, и хрипло меня спрашивает. — Выселитки? — Что? — Вы селитку брали? — спрашивает тетка. — Не брал, — пугаюсь я. Я много чего купил, но ни селитку, ни сепульку — точно не покупал. — Как не брали? — округляет глаза тетка. — Дмитрич же приходовал. Вы что, не оплатили? — Да оплатил он, оплатил, — вступается за меня кассирша. Меня кассирши обычно любят. Я плачу карточкой, а с ней кассирше возни заметно меньше и не надо визгливо говорить покупателю: "А посмотрите триста двадцать три рубля шестьдесят семь копеек". — Не брал я никакие селитки, — твердо говорю я и протягиваю чек. Тетка берет чек, внимательно смотрит в него, нахмурив брови. Потом лицо ее разглаживается и она торжествующе кричит: — А говорили — не брали! Вон же, шампанское селитки. Оплатили же! — Это "Вдова Клико Понсардин", — стою на своем я. — Не знаю никакие селитки. И тут все выясняется — с помощью кассирши. В шкафу стоит так называемый элитный алкоголь. Ну, то есть тот, который стоит больше 1000 рублей за бутылку. Они шкаф между собой называют по-свойски — "элитка". А я — брал с элитки бутыль. И ее нужно приходовать. Тетка открывает свой блокнот и тоже начинает туда вписывать эту несчастную бутылку шампанского. И тоже переспрашивает, как оно называется. И — ну, конечно, тоже острит про "Вдову Кличко". Тут уж я разражаюсь хриплым смехом, потому что чувствую, что иначе оттуда никогда не уйду. После этого меня наконец-то отпускают. Мораль. Нефиг выеживаться, надо покупать обычное советское шампанское. По крайней мере, это обойдется без двойного оприходования, без допросов, а главное — без взрыва остроумия охранников.
Ресторан, начало новогодней корпоративной вечеринки. Наши девочки меня спрашивают: — А вы сегодня выступать будете? Когда начинаете? Мы хотим посмотреть! Подумав, честно отвечаю: — Ну, выступать начинаю примерно после литра... И лучше вам этого не видеть.
svin: cегодня иду по улице, два товарища разгружают ящики svin: причем в интересном алгоритме: первый берет бутылки из первого ящика и кладет на землю. второй берет те же бутылки и кладет во второй ящик 9_хorn_9: дефрагментация склада?
Советская власть при всех своих недостатках, на такое свинство, как драть со своих трудящихся непомерные деньги за жилье – не отваживалась, и периодически дарила гражданам квартиры. И вот в канун Нового года, строители одного стройтреста получили такой подарок. Одним из счастливчиков стал арматурщик 7 разряда Егор. Воспользовавшись благоприятным моментом, его теща решила одним выстрелом двух зайцев убить – новоселам поднести подарки и освободиться от лишнего хлама, который было не продать, а выбросить жалко. Заказала машину с грузчиками, наполнила ее убогим скарбом: потертым ковром, ветхими стульями, тумбочками, видавшей виды посудой. Но главным козырем ее щедрости являло собой старинное немецкое пианино известной фирмы «Беккер», доставшееся ей в наследство от одного из мужей неизвестно для какой цели – играть на нем никто не умел, а занимало оно полкомнаты. Она написала сопроводительную записку с адресом и, упиваясь широтой собственной души, отправила машину. Возле нового дома царила праздничная суета. Из открытых окон гремела музыка, новоселы, с неподъемными баулами карабкались вверх по крутым лестницам. Лифт, естественно, не работал. В квартирах густо пахло краской, и толком не закрывалась ни одна дверь. На балконах, как флаги, трепетало развешанное исподнее. Машина с четырьмя грузчиками прибыла раньше хозяев, и крепкие, слегка поддавшие мужики принялись за работу. Пока не были растрачены силы, начали восхождение с пианино. Используя особые ремни, грузчики с альпинистской решительностью устремились к заветной вершине – девятому этажу. На каждой лестничной клетке они были вынуждены устраивать перекур, во время которого, от всей души материли немецких умельцев, сварганивших такой увесистый инструмент, и подсчитывали грядущий барыш. Конвертируемой условной единицей тогда считалась бутылка водки. Энтузиазм трудящихся подхлестывала такса: подъем пианино – одна У. Е. за каждый этаж. Выходило по две 40-градусной У. Е. на брата и одна водителю, так это только за пианино, да плюс остальное барахло... Хозяин, не подозревая о грядущем счастье, явился в самый ответственный момент, когда грузчики управились и потирали мозолистые ладони в предвкушении законного вознаграждения. И здесь его ожидал новогодний сюрприз, заложенный в сопроводительной записке, где теща указала девятый этаж, но соседнего подъезда, а табличек на дверях еще не было. Когда Егор прикинул, во что ему обойдется транспортировка в свой подъезд на фиг ему не нужного пианино, он почувствовал, как сердце обо что-то споткнулось в груди. Однако он взял себя в руки и стал лихорадочно искать выход из непростой ситуации. Когда неясные мысли приняли отчетливую форму, он перестал ломать голову над этой шарадой и принялся ходить по соседним квартирам, пытаясь спихнуть тещин подарочек: сперва за скромную цену, а после и вовсе бесплатно, лишь за расчет с грузчиками. Поначалу охотников не было. Наконец, электросварщик с пятого этажа, худой востроносый дядечка, уже славно отметивший новоселье, широким жестом указал на свою дверь: «Тащите ентот сундук до меня, — на балкон поставлю, нехай жинка в ем всякий продукт хранит, будя заместо погреба». «Ты че, сосед, офанарел? – горячо запротестовал крановщик с четвертого этажа, невысокий лысый бодрячок: «Мы же этот дом сами строили, там же в бетоне сплошной песок, рухнет твой балкон вместе с этим гробом аккурат мне на голову. Пошли я тебе сто грамм налью, гуляй на здоровье без этого сокровища! ». И тут начался концерт по заявкам трудящихся: вертлявая старушка-норушка, сморщенная, как сухофрукт, в незатейливой форме проявила интерес: «Возьму-ка я енту пианину до себя, пущай на ем внучка испражняется». Но вразнос пошел ее сосед бригадир каменщиков – урковатый мрачный блондин. Он набычился, посмотрел на бабульку, как повар на еще живую курицу и, обозвав ее старой бетономешалкой, выпалил: «Пущай твоя внучка на горшке испражняется, а у меня больной папаша, ему хвэршал покой прописал. А стены, знаем какие, у соседа собака затявкала, а моя Мурка со страху чуть с балкона не сиганула! ». Накал усиливался, как на аукционе. Предприимчивый бухгалтер, старая калоша, беззубым ртом прошамкал: «Хороший инштрумент, и фирма жамечательная. Давайте его шуда. У меня племяша мужыкальная училка, берет по трояку в час, это какие ж денжищи можно жашибить? Дело-то не хитрое: «жили у бабуши два вещелых гушя... » Но его умыл другой сосед, эмоциональное лицо восточного происхождения, его затрясло от ярости, и он стал возмущаться на каком-то гортанном наречии с вкраплением русского мата. А после, окончательно перейдя на общедоступный диалект, побагровел и пригрозил: «Я шас твой (непечатное) бэкэр-студыбэкэр к (непечатное) матери в щэпкы разнэсу, кланус мамой! – и, сложив ладони рупором, громко прокричал: – Роза (непечатное), нэсы тапор! ». Дом стал напоминать потревоженный улей. Спорили до хрипоты. Скандал разрастался с богатым использованием замысловатых сквернословий, рожденных целыми поколениями строителей светлого будущего. Хмурые грузчики с холодным недоумением наблюдали за жаркой полемикой. А когда подъезд уже до предела наполнился чудовищной бранью, по команде урковатого бригадира шум стих, и завершился традиционным советским способом: всеобщим открытым голосованием, которое, как и положено, оказалось единогласным. Постановили: «Оказать соседу материальную помощь в виде рубля с носа и увести злосчастный инструмент, куда угодно, хоть на его историческую родину, чтобы не мешал справлять новоселье советским трудящимся». Когда грузовик вместе с грузчиками и «Беккером» скрылся из вида, все облегченно вздохнули и разошлись умиротворенные. Пар благополучно ушел в свисток. Но вскоре выяснилось, что коварный инструмент на историческую родину не поехал, а осел в ближайшем комиссионном магазине, и на нем стояла фантастическая цена – 850 рублей. Егора крепкий организм с честью справился с подлым ударом судьбы ниже пояса. А от тещи он скрыл этот досадный пролет мимо денег, уж ее бы уж точно кондратий не пощадил.
Компания молодых людей отправилась на машине за анашой, все купили, раскурились держат путь домой, да только проблема — путь пролегает через пост ГАИ, а в машине их шестеро. Палево — из-за этого еще остановят, а они никакие — укурены в дупель, да и травы в машине лет на десять. Подумали и решили: когда будут проезжать пост, кто-нибудь один пригнется, чтобы его видно не было, и никаких проблем не возникнет. На этом собственно история про наркоманов заканчивается, но есть другая история — про гаишника. Стоит на посту гаишник, погода мерзкая, машин мало, денег не срубил, а тут еще машина проезжает, а в ней никого!
