Истории о милиции и армии

Было это на Дальнем Востоке, леть 10 назад. Сидели офицеры в курилке, перед штабом полка и трепались. Ну и кто-то старый бородатый анекдот-загадку вспомнил: почему, типа, молдаване молоко кипяченое не пьют? (Потому что рога коровы в розетку не лезут).
Ну поржали, слегка. Спустя какое-то время СПНШ полка(кадровик т. е. , по национальности — молдаванин) крепко подумав, выдал:
— Но ведь есть же коровы, у которых рога узко растут.
Вот тут-то и началось основное веселье.
Надолго. До колик.

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

* * * 

СОБАКА ПАВЛОВА
Мое первое утро гражданской жизни. Проснулся от аромата жареной картошки и не в казарме. Голоса мамы и папы. Запах дома. Я сразу понял, что это утро начисто стерло мои дикие и странные армейские годы. Сон, не сон, но ничего солдатского во мне больше не осталось.
Однако я ошибался.
Позавтракал, собрался, надел модное пальто старшего брата и пошел гулять.
Два года я не был на улице. Людей видел изредка, сквозь дыры в брезенте военной машины. В увольнении тоже не был. Ни разу. Обычные прохожие, кутавшиеся от ноябрьского холода, казались мне участниками феерических новогодних гуляний. А какие шикарные все. Специально их что ли для меня отбирали. . ? Я шел красивый, пахнущий одеколоном, руки в карманах, во рту жвачка, ну абсолютно не солдат. Смотрю, навстречу семенит генерал под ручку с женой. Конечно, им до меня не было никакого дела, они мило беседовали, но я возликовал. В армии не каждый день вот так запросто встретишь генерала. И как приятно, что я сейчас пройду мимо него с наглой рожей и не отдам честь. Мне же ничего за это не будет? Нет, ну что за ерунда? Ну, конечно же, не будет! Ведь с сегодняшнего утра, во мне ничего солдатского уже не осталось...
Я прошел мимо генерала подчеркнуто вальяжно, не в силах скрыть торжествующую улыбку.
И тут же загрустил.
Понял, что два года, это большой срок.
Честь-то я не отдал, но руки из карманов пальто незаметно вынул и... ловко проглотил жвачку...

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

 * * *

Из армейской жизни

Продходит солдат к старшине с желанием откосить от службы на пару дней и заявляет, мол, спина болит. Старшина берет журнал записи больных листает и заявляет:
— Тебя нет в списке больных. Бери журнал иди к фельдшеру. Он осмотрит, сделает запись в журнале — получишь освобождение.
Ну солдат приходит к фельдшеру, со своей спиной, тот осматривает, и говорит:
— Ничего страшного, счас сделаю сетку зеленкой на спине и все пройдет, — мажет солдату спину и говорит — свободен.
Солдат протягивает журнал, на предмет записи, а фельшер:
— Не надо ничего писать, покажешь старшине спину, он поймет.
Солдат возвращается в часть. Старшина смотрит журнал и спрашивает:
— А где запись?
— Фельдшер сказал, показать спину, вы поймете.
— Ну показывай.
Солдат задирает гимнастерку, поворачивается спиной к старшине и... получает под зад мощного пинка. Потом до самой бани солдат ходил с зеленой надписью на спине "САЧОК"

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

* * *

ДЛЯ ТЕХ, КТО ЛЮБИТ АРМИЮ: «Встречный бой с бандой националистов».

Совсем еще мальчишкой я жил в замечательно красивом городке Центральных
Бронетанковых Курсов (Казань), построенном за несколько лет до войны
Гитлером. Германии запрещалось иметь танковые войска вообще (по условиям мира), и фюрер с восторгом принял приглашение Сталина разместить немецкие танки в СССР. Гитлеровские танкисты оттачивали при этом боевое мастерство на полях и дорогах (реальной местности) своего завтрашнего противника.

Министром был Жуков, и каждое утро все до единого бежали на стадион, где все чины и специальности час-два тренировались в ведении рукопашного, штыкового и пр. боев на глазах у многочисленных зрителей (особенно хорошо было смотреть, помню, если залезть на дерево, как мы это всегда делали).

По субботам открытые грузовики Газ-63 везли преподавателей и технарей
Курсов в военно-охотничье хозяйство Тетеево (на охоту, рыбалку или ловлю браконьеров). Дорога туда проходила через огромную деревню Столбищи, причем, не доезжая до нее нужно было пересечь огромный, деревянный страшный мост через какое-то болото. Страшный потому, что в нем всегда было полно провалов – отсутствующих досок в настиле (наверное, крали: найти и купить доски было очень трудно). Все шофера, ожидая подляны, заранее снижали скорость и ехали по мосту с опаской. Вот на этом-то мосту и разыгрались события.

Когда наш грузовик (отцы подростков нередко полу-легально брали их с собой в Тетеево) въехал на мост, из под него выскочила приличная толпа мужиков и парней. Явно со знанием дела они устроили нам настоящее побитие камнями неверных, а затем с веселыми криками и хохотом умчались к себе в деревню. По слаженности действий и высокому проценту попаданий было ясно, что это развлечение давно уже стало тут доброй традицией.
Водители и пострадавшие пассажиры двух других грузовиков (прибывших в
Тетеево ранее нас) с этим полностью согласились. Мне то-ли в серьез, то-ли в шутку объяснили, что эта атака на армейские машины была местью местных националистов русской армии за взятие Казани во времена Ивана
Грозного
(В то время и вправду какую-то годовщину этого события отмечали, памятник русским воинам на реке Казанке ремонтировали).

На следующий вечер (Воскресенье) все три грузовика опять подъезжали к тому же мосту, но уже со стороны деревни. Я попросился залезть под скамейку, но отец не разрешил, сказал: «Теперь это уже будет не нужно. »
Вместо того, чтобы ехать к мосту, один грузовик свернул направо, и стал у стены какого-то склада возле дороги, а наш грузовик съехал в кусты на левой стороне дороге, и все с обеих машин спрыгнули на землю в странном молчании, как будто чего-то ожидая. Я спросил, почему больше нет собак в нашей машине? Мне сказали: они все в той первой, что сейчас будет на мост въезжать. Смотри!

И посмотреть было на что (жаль дерева не было, чтобы влезть, как обычно). Въехав на обычной скорости на мост, грузовик внезапно остановился, как вкопанный. С него тотчас же спрыгнули преподаватели кафедры физкультуры (среди которых ни одного не было ниже «Мастера») с собаками без намордников и поводков. Это было явно совсем не то, что рассчитывала увидеть толпа с камнями, выбегающая в этот же момент из под моста. После падения по каким-то причинам нескольких тел из ее первых рядов (никаких ударов я не видел: просто сблизились, а теперь вот уже лежат) толпа рванула спасаться в родную деревню. Однако на пути к ней, родимой, уже стояли двойной цепью очень серьезные дяди в зеленом, с нетерпением ожидающие своих вчерашних обидчиков. Кто-то надеялся прорваться сквозь эту цепь, но горько пожалел об этом. Остальные повернули в раскисшее от дождей поле, преследуемые собаками, от которых, судя по перемещению лая, им пришлось спасаться в огромном болоте вокруг моста. А дело-то было чуть не в ноябре, купальный сезон давно уже закрылся.

После этого одного небольшого урока деревня, видимо, полностью перешла на интернационалистические взгляды, камнеметания прекратились, и сейчас там даже громадный международный аэропорт построен.

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

Как я в отпуск ездил...
Cия история произошла в 1997 году, в то время, когда я отдавал Родине долг, который не занимал. Служба моя проходила в славной столице республики Северная Осетия — Алания — городе Владикавказе. Отслужив чуть больше года писарюгой при штабе батальона мне дали отпуск 30 суток. Не то, чтобы я был отличником боевой подготовки, просто комбат сам уходил в отпуск и опасался, вернувшись из отпуска, меня не обнаружить.
Компьютерщики тогда в армии были в цене. Комбат в свое время приобрел меня за два ящика водки у другого комбата, и предполагал, что в его отсутствие меня уведут. Долго ли, коротко ли, получив документы, надев новый камуфляж, скрипящие берцы, сделав кепку "тарелкой", переведя на подшиву новую наволочку, я отбыл на железнодорожный вокзал. За воротами
КПП части я сразу же наткнулся на патруль, который проверил у меня документы и на мое зубоскальство (патруль был из нашей части) пообещал мне люлей. На вокзале меня сразу же остановил гарнизонный патруль, которому я опять предъявил военный билет, отпускной лист, сумку к осмотру. Отжав у меня пачку сигарет, пожелав мне приобрести сигарет на отпускные, патруль милостиво разрешил мне пройти в кассу за билетом. В воинской кассе изучили мои документы и выдали мне билет от Минеральных вод до Москвы. До Минвод я добирался на электричке, в которой меня пытался развести на деньги наряд линейного ОВД. Тогда многие участники боевых действий получали деньги в части и ехали домой с деньгами. А я своим внешним видом походил на дембеля. Эти придурки (менты) изучили мои документы, поняв, что "чеченских" денег у меня нет, выписали мне люлину и отпустили восвояси. В Минводах на выходе из электрички передо мной внезапно материализовался молодой человек в гражданском, махнул корочками ФСБ, проверил документы и, ничего не сказав, также внезапно исчез. Частые проверки документов не удивляли: Северный Кавказ, напряженное время сразу после первой чеченской. Тут же на вокзале в
Минводах я был остановлен каким-то непонятным лейтенантом с мотострелковыми эмблемками и препровожден на гауптвахту за неотдание воинского приветствия (Чтоб тебе, шакал, на том свете вечность расставаться с честью в прямом и фигуральном смыслах). На губе изучили мои документы, подождали, пока слиняет козлина-лейтенант и предложили мне за свободу расстаться с берцами. Как мне не жалко было новых
"крокодил", но домой хотелось сильнее. И вот я в старых ботах в поезде до Москвы, где ничего примечательного не произошло за исключением того, что у меня на подъезде к столице проверил документы наряд линейного ОВД.
На ж/д вокзале в Москве я по своим документам в кассе купил билет до
Челябинска, показал свои бумажки патрулю и залез в поезд. На вокзале в
Челябинске я был встречен родителями и полит мамиными слезами. Патрулю в
Челябинске я не успел показать документы, так как перед самым патрулиным носом мама нагло запихнула меня в машину и мы тронулись в мой родной город Снежинск (кто не знает, охраняемый закрытый ядерный городок). На
КПП Снежинска я опять предъявил свой военник и отпускной лист, был пропущен в город, и уже через полчаса предъявил свои документы в военкомате, где их изучили и поставили на отпускной лист штамп о прибытии. Сам отпуск помню смутно и местами. Почему-то самым ярким воспоминанием остался графин с холодным маминым морсом, каждое утро стоящий у изголовья моей кровати на табуретке. И вот, в последний день перед отъездом, я стал приводить в порядок форму, мысли и документы. Из военного билета выпал на пол сложенный пополам отпускной лист, уже порядком замызганный от частого доставания и предъявления. Подняв и развернув его, я наконец-то, собрался его посмотреть. До этого все как-то руки не доходили, да и было кому его изучать. И вот тут-то меня чуть не хватил кондратий. Я испытал шок, внезапно стало плохо и я чуть не упал. А все потому, что я увидел, что у меня в отпускном билете нет полковой печати и подписи начальника штаба полка! То есть в бланке документа указано, кому предоставлен отпуск и с какого по какое число, а самых важных реквизитов, без которых это и не документ вовсе, нет! Имея дело с бумагами я понимал, что по факту я дезертир, что единственный документ, который легализует мое нахождение вне расположения части — ничтожен, так как лишен самых необходимых реквизитов. Я уже представлял себе дисциплинарный батальон за самовольное оставление части, зашитые с сахарным песком карманы, подшиву на обшлагах рукавов и сержантов-дуболомов с дубинками. Ситуация — ж@па полная! Но ничего не сделать — надо ехать. Я проделал весь обратный путь от военкомата города
Снежинска до своей войсковой части во Владикавказе. На мандраже был два раза обыскан ментами, но, кроме того, что у меня отобрали шмат сала и банку меда, ничего страшного не произошло. Более-менее уверенно держаться мне позволяли чувство ярости, которое я испытывал по отношению к писарюгам строевой части штаба полка, и мечты о том, как я с удовольствием буду их п@здить за косяки и испытываемый мной страх.
Видимо в этот раз Заратустра за мной присматривал, и я благополучно добрался до своей части. Вот так я без документа съездил через полстраны домой и обратно, прошел через патрули, ментов, ФСБ, военные кассы, гауптвахту, военкомат, охрану режимного объекта.
А многим еще интересно: как террористы до Москвы добираются? Да так и добираются, с фальшивыми документами или без них совсем.

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

* * *

Рассказывал очень близкий родственник не только очевидец, но и участник.
Не только рассказывал, но есть и фотографии. Только случай ужасный, конечно.
Советское время. В Гальском районе тогдашней Грузии шло строительство Ингури ГЭС. Горы. В монтаже опор высоковольтной ЛЭП учавствовал наш экипаж МИ-8. Этот вертолет до сих пор, по праву, считается одним из лучших вертолетов. В труднодоступные места доставляли элементы опор и контейнеры с крепежом. Груз прицеплялся на внешней подвеске и опускался при снижении машины, но мог быть и сброшен экипажем одним нажатием гашетки. Ну это только в крайнем случае. Все элементы крепежа были производства, тогда еще, Югославии и стоили громадных денег в валюте.
Работали уже несколько дней, но привыкнуть к очень сложной местности и к постоянно меняющимся воздушным потокам невозможно. Были все время настороже, и на мандраже. И не зря. Во время одного из полетов над глубоким ущельем машину резко швырнуло вниз. Поток был настолько сильным, что инженер, сидящий "на гашетке" моментально сделал аварийный сброс. Контейнер полетел в извивающуюся внизу ленту реки, а вертолет, резко изменивший свой вес, швырнуло в сторону, ударило об скалу и, с кучей камней, он стал скользить по наклонной стене вниз. Далеко, к счастью, не полетел. "Уселись" на на неширокий уступ, из которого росло большое корявое дерево.
Как подымали экипаж не важно. Травмы у всех разные, но все живы. До сих пор хранятся, как память, ботинки шурина без каблуков — оторвались во время аварии.
Как водится, былы создана правительственная комиссия их авторитетных специалистом и, конечно, представителей КГБ.
Склонились к мнению, что была ошибка экипажа, а именно виной послужили действия инженера, неожиданно сбросившего груз. Не верилось никому, что нисходящий поток мог так сильно швырнуть многотонную машину.
Для полной убежденности решили сделать несколько пробных полетов по тому же маршруту. Во время первого полета вертолет камнем упал в пропасть.
Никто из экипажа и из членов комиссии, находящихся на борту не выжили.
Обвинения с уцелевшего экипажа были сняты.
Разумеется, в те времена о таких вещах не сообщали.

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

* * *

По мотивам истории SCliss о том, как солдат без документов ездил в отпуск через полстраны и прошел пару десятков проверок, не имея нужных печатей в удостоверении.
Мне довелось год назад привезти некий товар (абсолютно безопасный, абсолютно гражданского применения) покупателям, которые находятся на территории одного из военных гарнизонов в подмосковье. В советское время территория этого гарнизона была закрыта для посещений: у меня там жил друг, и, чтобы сходить к нему в гости, нужно было заказывать пропуск, приходить с паспортом. Хотя и тогда существовали дыры в заборе, а к ним вели протоптанные дорожки.
Сейчас ситуация другая — пешком или на велосипеде можно проходить
(проезжать) свободно без документов и пропусков, но на автотранспорт нужно оформлять пропуск.
Так вот, приезжаю я в этот гарнизон на следующий день после какого-то теракта в Москве. Вокруг КПП полно машин. Разовые пропуска не оформляют в принципе, а магазины сидят без товара. Комендатура, не желая организовывать досмотр транспорта, запретила въезд на территорию вообще.
Зато пешком на тачке можно возить взрывчатку в любых количествах — ни документы никто проверять не будет, ни проверять что везешь — калитка открыта (и охраны там нет). Хотя для теракта не нужно возить тоннами: достаточно и килограмма. Зато комендатура соломки под зад постелила — к ним-то претензий никаких. В общем, мудизм полный.

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

* * * 

Смотрел украискую передачу о звездах и их службе в армии. Один, скажем так певец (одну песню он точно спел), там рассказывает как он добровольцем пошел в армию, хотя мог откосить. Как там дослужился до командира взвода ПВО. Как служил в глухих далеких местах на Севере. Как у него до сих пор иногда болит простуженная при марш-броске по болоту почка. Как он если слышит что НЕслуживший в армии певун поет патриотические армейские песни, про себе говорит "А не пошел бы ты на... ".
Как вы думаете, что это за певец? Нет не Расторгуев (он не служил), ни Кобзон, не кто-то из "шансона".
Это Сергей Зверев. Так вот, мужики.

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

 * * *

Служил со мной один капитан. Въедливый мужик был, до тошноты. Особенно когда получали денежное довольствие. Он брал ведомость и мог ее по полчаса изучать. Задавая вопросы финансисту, а почему за это так начислили, а вот прошлый раз было по другому... . Он изводил не только финика, но и всех остальных офицеров и прапорщиков в очереди. Наконец это финансисту надоело и он решил его проучить. Наступает радостный день, 13-е число, мы веселой толпой идем в штаб, денюжку получать.
Тимофеич как всегда впереди, подлетает к кассе, хватает ведомость и начинает ее изучать, задавая свои идиотские вопросы. Мы стоим и тихонько матюкаемся. Наконец он выяснил все вопросы, расписывается... . и на полочку финик выкладывает два брезентовых банковских мешочка заполненных копейками и тридцать рублей — рублями. В каждом мешочке по сто рублей мелочью. Тимофеич от всего этого охренел, побагровел, разворачивается и прямиком к командиру. Но тот уже был предупрежден и через открытую дверь мы слышим громкий голос нашего командира — как тот "дерет" Тимофеича:
— Ты что, капитан, мать твою, ты почему советские деньги не уважаешь? Там на каждой копейке герб Родины, которой ты служишь и которая тебя кормит! Ты же еще и гребаный коммунист к тому же... !
Ну и т. д. и в этом духе.
Потом его выгоняет из кабинета с приказанием забрать деньги. Наш Тимофеич молча походит к кассе, забирает два мешка копеек и уходит.
Вслед ему финик ехидно кричит:
— Деньги счет любят — посчитай!
Тот вяло ему машет рукой и отвечает:
— Я тебе верю...
Вот и все. Но после этого Тимофеич забыл про свою привычку всех доставать.

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

* * *

история произола в Бишкеке. В ресторане подрались два корейца — причем один из них был из Северной Кореи, а второй из Южной. Наверное идеологические противоречия настолько оказались сильны, что в ход пошла пивная бутылка, которая была разбита о голову южнокорейца. В принципе история вполне бытовая, но доблестные кыргызкие милиционеры возбудили дело по "НАЦИОНАЛЬНОЙ НЕПРИЯЗНИ"

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

Из рассказов авиатехника Васильича.

— А вы это, давайте, располагайтесь в грузовом.
— Ты смеешься? Где? Он завален весь под потолок.
— Ну, где-нибудь с краю, там вон сиденья даже виднеются.
— Да мы задохнемся там и замерзнем.
— Не, не. Даже не так будет. Мы сначала замерзнем, а потом задохнемся.
— Да ни хрена с вами не будет, мы низко полетим.

Лететь надо было на Ан-12, впрочем, как обычно. Но в гермоотсеке нам в этот раз места не хватило. Туда сразу, как огурцы, набились какие-то попутные отцы-командиры. А мы готовились пару часов «наслаждаться» гулом двигателей, низкой температурой и отсутствием кислорода в грузовом отсеке. Но кряхтеть перестали, как только узнали, что сразу после взлета нам будут предложены элитные напитки нового урожая. Урожай, на этот раз, собрали с правого борта высотного истребителя-перехватчика.
Взлетели. Минут через двадцать пол в самолете стал горизонтальным, и мы развинтили канистру.
«Не напиваться», — предупредил старший. Хлопнули по стакану и закусили яблоками. Канистру убрали от греха, люди разбрелись по салону, а я полез в хвост, пописить в щель грузового люка. Щель оказалась ничего себе так.
Пописил, уронил туда яблоко, и стал разглядывать внизу кораблики (над морем летели). Вдруг подумал, что створки люка открываются вниз, и сразу перестал на них подпрыгивать. Пошел обратно к людям.
В салоне тем временем уже возникли клубы по интересам. В одном углу бились в карты, в другом в шеш-беш, остальные как будто спали. И только
Сашка никак не мог найти себе компанию, переползая от одних к другим, через кучу наваленного как попало, но хорошо привязанного оборудования.
Нехотя разбавленный спирт, уже вовсю плескался в его молодой голове, и никак не давал покоя.
Я нашел себе укромное место, сел, поднял воротник, закрыл глаза и притих. Не спалось, на душе было тревожно. Летать я вроде никогда не боялся, но на днях у нас тут случилось. Взлетая, упал в море Ил-76 с десантниками, все погибли, поговаривали, что из-за некачественного топлива. А мы как раз и летели на этот аэродром. «А потом еще обратно надо», — думал я.
Вдруг я очнулся от какой-то возни. Открыл глаза, вижу мимо меня в хвост пробирается Сашка. Наступает мне на ногу, шевелит губами, поддатое лицо извиняется и даже пытается стать виноватым. Спрашивать куда пошел, бесполезно, гул не перекричать. Поэтому, просто отмахиваюсь от него рукой. Наверное, тоже писить захотел.
Проходит еще немного времени. И в самолете начинается апокалипсис.
Внезапно настежь распахивается дверь в гермоотсек, из нее с перекошенным лицом вываливается борттехник, спотыкается, падает с размаху на гору оборудования и быстро ползет по ней. Кричит по дороге что-то, его никто не слышит, но жутко становится всем. Замираем в своем непонимании и наблюдаем. Когда он преодолевает половину кучи, в дверях появляются еще и летчики.
«Оба, твою мать», — быстро считаю в уме я. Что это? Б%я. А эти куда?
Нехорошие предчувствия превращают весь ливер в животе в холодец. Лица у летчиков такие, что никаких сомнений по поводу ситуации вообще не остается. Волосы у меня встают дыбом, когда и они бросаются вслед за техником.
«Кто первый доползет, того и парашюты» — пронзает меня догадка. На дрожащих ногах приподнимаюсь, и вижу, как уже добравшийся борттехник вытаскивает нашего Сашку из хвостовой кабины стрелка.
«А все-таки он сумел состряпать виноватое лицо», — думаю я немного погодя, когда на него орут и трясут уже все трое.
Потом «потрясенного» Сашку летчики сдают на поруки старшему, орут уже на него, и уходя обратно, хлопают дверью. Охеревший народ потихоньку начинает подтягиваться в кучу, узнать, что случилось. Для борьбы с навалившимся стрессом опять появляется канистра.
Перекрикивая шум, выясняем. А случилось вот что. Сашка от скуки забрался в хвостовую гермокабину стрелка. Посидел там, потом стал нажимать всякие кнопочки, щелкать тумблерами, давить на гашетку. Летчики сразу поняли, в хвосте самозванец. Выкурить его оттуда был послан борттехник.
И все бы ничего, но в это время Ан-12 нагнал наш истребительный полк.
Командир полка с ведомым снизились, покачали нам крыльями, и по радио напомнили, что техническому обеспечению перелета полка надо бы поторапливаться.
Вот. Но техник был еще в пути, а Сашка в кресле стрелка уже разошелся не на шутку. Он нашел там забытый кем-то шлемофон, надел его, и как раз сейчас расправлялся с американскими асами в голубом небе Вьетнама. Ну, и в разгаре боя, незаметно для себя щелкнул нужным тумблером, и вышел в эфир.
Наш командир, наверное, сильно удивился, когда вместо привычного ответа:
«Есть, выполняю», вдруг услышал крик: «А-а-а, суки, окружаете. Ну, ничего, сейчас я вам покажу, как Родину любить. Тра-та-та-та-та».
Ну, тут уж подорвались все.
В общем, не скучали в полете. А на аэродроме том, нас почти никто и не встречал. Кроме командира полка. Он один стоял у трапа. Мрачнее тучи.
«Ну, давай Саня, иди уже», — и старший первым подтолкнул на трап нашего «стрелка-радиста».

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

 * * * 

ЧЕЛОВЕК-ПРАЗДНИК
Ток-шоу про спецподразделения. Кого тут у нас только не было. От АЛЬФЫ до ВЫМПЕЛА. Герои все в зале. В буквальном смысле. Каждый второй, Герой Советского Союза или Герой России. Они немногословны. Без эмоций говорят о своих военных буднях — боевых командировках, но от этих скупых рассказов у человека-паука вспотели бы ладошки:
"... Приехали на место провели разведку. Полевой командир находился в данном селе. Охрана 400 человек. Дождались раннего утра и выполнили поставленную задачу. Объект был уничтожен. Наша группа 18 человек, ушла скрытно и без потерь. Ну что еще рассказывать... ? "
И все в таком же духе.
Через пару часов записи мы устроили перерыв, чтоб участники размяли ноги, перекурили, и я пошел с ними на лестницу. Тут они вели себя несколько раскованнее, чем перед камерой. Шутили, подкалывали друг друга. Сыпали странными терминами, понятными только посвященным. Один из них поведал историю. Я не назову его имени, и даже не скажу, есть ли у него звание героя России... На вид обычный человек из метро:
— «Когда я прилетаю из командировки, всегда, во чтобы то ни стало, как традиция у меня такая, не звоню, что я жив здоров, а заваливаюсь домой сюрпризом и обязательно в руках тортик и шампанское. Дескать, все хорошо и я человек-праздник. Мы устраиваем маленькую семейную вечеринку. Хоть днем, хоть ночью. Даже дети просыпаются поздравить папу с тем, что он у них живой...
Раньше я с дороги звонил, мол, жив здоров, еду, но бывало нас частенько могли завернуть и... вот и накаркал. А бывало наоборот. Звоню, что буду завтра, а меня привозят сегодня. Слегка "не целого", даже тортик и шампанское нечем взять — руки забинтованы. Друзья за мной вносят. Я сразу с порога жене кричу — руки есть, все пальцы тоже... расшнуруй мне ботинки и давай фужеры.
Сама жена всегда говорит – «Никогда не звони по телефону, только в дверной звонок. Пока тебя нет, главная вещь в доме для меня – это дерматиновая входная дверь. На нее и молюсь часами».
Обычно на боевую операцию мы улетаем на день, редко с ночевкой. Ведь для врага мы самый лакомый кусочек. Если будет утечка информации, что мы там, то нас придется охранять целой армии. Дорогое удовольствие...
Однажды мы слетали на денек, сели на Чкаловском аэродроме, на улице глухая ночь. Прощаюсь с ребятами и бегом домой. А мне еще тортик искать с шампанским. Заезжаю на рынок в Болшево, там уже все закрыто, а где открыто, там ни тортика, ни шампанского. Прохожие показали дорогу, через какие-то кусты, там вроде ночной магазинчик. Нашел. Купил шампанское и просроченный торт (главное, чтоб был), иду обратно мимо гаражей. Смотрю, твою мать, как будто и не возвращался в Москву. Меня встречают трое брюнетов с ножами, я то выгляжу среди ночи как жених: тортик, бутылочка...
Вот такая история. "
Все присутствующие начали смеяться.
Я не выдержал: — "Ну, так, а дальше что было? "
— "Ну как что дальше? Ну ты представь — я в тот день с самого утра... мне там стольких пришлось таких джигитов... тут этих еще с ножичками не хватало.
Как говорится «дураков работа любит»
Все опять засмеялись.
А мне опять непонятно: — " Так как же ты выкрутился от троих грабителей с ножами? "
Все вокруг просто таки ржали, а человек продолжил:
— Ну прикинь, ночью за гаражами встретились люди интересных профессий.
Три плохиша-грабителя и один истребитель плохишей. Короче, как в анекдоте: пришел на пляж, а там станки, станки, станки... Меня 15 лет Родина профессии учила, а плохиши фильмов про Джеки Чана насмотрелись.
Вот поэтому я сейчас тут, а они за гаражами остались... Ну не стану же я от них убегать. И они вовремя не догадались... Пришлось потом ехать в центр и покупать новый тортик. Старый погиб вместе с ними.
Слушай, а нас скоро отпустят? А то я у жены только на часик отпросился.
— Ладно, говорю, пошли потихоньку в студию, еще минут сорок и закончим...

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

* * * 

Лето, жара. Сидим с внуком на даче. В его любимой игрушке сломался мотор, сняли и разбираем вместо Лего. Внук увлеченно крутит ключем все, до чего может дотянуться, но чувствуется, что на санках ездить ему нравится больше, чем их возить. Напряженная работа мысли приводит к результату. Дед, говорит, без мотора машина, конечно, не поедет. А с горки?
Тут я сглупил. Вместо того чтобы ответить “не поедет” я спросил “а как же мы ее туда эатащим? ”.
Через пять минут внук притащил буксировочный трос и договорился с соседями, которые выезжали в магазин за продовольствием. Отступать было поздно. Поставили на место аккумулятор, прикрутили обратно капот, прицепили трос, поехали.
Тут надо сказать, что дорога к даче идет под наклон, накатом вполне можно подъехать прямо к входу. Под наклон идет и кусок дороги, от которой идет съезд на дачный массив. Когда-то это была объездная дорога, сейчас чуть-ли не центр города.
Короче, доехали на буксире до самой высокой точки, развернулись, отцепили трос.
Внук сел за руль, потихоньку тронулись. Руль крутит правильно, тормозит где нужно, особо нетерпеливым и сигналящим показывает знак средним пальцем, как правила дорожного движения предписывают.
Неприятности начались там, где их не ожидали. У меня совсем вылетело из головы, что на этой улице расположено ГАИ. Вспомнил я об этом, увидев на крыльце обалдевших гаишников, наблюдавших за десятилетним мальчиком, неторопливо проезжающего мимо них. Когда мальчик посигналил и помахал им ручкой, они офигели.
Надо отдать им должное, несмотря на фору, к даче мы подьехали одновременно.
После небольшой дискуссии, не добившись консенсуса, мне пришлось звонить в ГАИ. Объясняю дежурному, что отдыхаю на даче, ворвались их пьяные сотрудники и требуют у десятилетнего ребенка, играющего в песочнице, права. Через пять минут начальник ГАИ прибыл лично.
Первый гаишник докладывает свою версию: ”увидели за рулем ребенка,
ГНАЛИСЬ за ним до самой дачи”. Второй решил подыграть ему, не догадываясь, что играет на моей стороне: “у него еще двигатель теплый”.
Тут внутренний голос подсказал мне, что пора открывать капот.

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

* * * 

Мне довелось прожить несколько недель (в купе поезда, каюте, гостинице) с очень интересным человеком. Дважды Герой Советского Союза, один из самых популярных и любимых в армии военачальников (я никогда не слышал о нем никаких отзывов, кроме очень хороших), Генерал-Полковник Иван
Михайлович Чистяков выступал перед военными и их семьями, а мы-артисты затем давали концерт.

На сцене Иван Михайлович, в основном, повторял то, что было написано о нем в книгах, а мне он часто рассказывал истории, которые тогда напечатать было нельзя, да, наверное, и рассказывать не рекомендовалось.
И если я уже, признаюсь, забыл: с какого именно плацдарма и в котором часу утра началось то или иное наступление (можно посмотреть в книге), то вот все эти истории помню, как будто бы опять слышу голос рассказчика:

«Приносит мне председатель трибунала бумагу: «Подпишите, Иван
Михайлович! Завтра в 09: 00 хотим новобранца у Вас тут перед строем расстрелять». – За что, спрашиваю, расстрелять? – «Бежал с поля боя.
Всем другим трусам в назидание».

А я эти расстрелы, скажу тебе, терпеть не мог. Я же понимаю, что этот молокосос вчера за материну юбку держался, дальше соседней деревни никогда не путешествовал. А тут его вдруг схватили, привезли на фронт, не обучив как следует, и сразу под огонь.

Я ведь тоже (даже в книжке своей об этом пишу) с поля боя по молодости бегал. И не раз, пока дядя (я под его началом был) своими руками пристрелить не пообещал – и я был уверен, что пристрелит. Это же стра-а–ашно! Взрывы, огонь, вокруг тебя людей убивают, они кричат: с разорванными животами, с оторванными ногами-руками... Вроде и мысли в голове о бегстве не было, а ноги тебя сами несут, и все дальше и дальше.
Ох, как же трудно со своим страхом справиться! Огромная воля нужна, самообладание, а они с опытом только приходят. С ними люди не родятся.

И вот этого мальчишку завтра в 09: 00 возде моего КП убьют перед строем...

Спрашиваю председателя трибунала: «А вы разобрались во всех деталях его воинского преступления? » Тот мне: «А чего тут разбираться? Бежал – значит, расстрел, о чем тут еще можно разговаривать? Все ясно. »

Говорю: «А вот мне не ясно из твоей бумаги: куда он бежал? Направо бежал, налево бежал? А, может быть, он на врага бежал и хотел других за собой увлечь! А ну, сажай свой трибунал в машину и следуй за мной – поедем в эту часть разбираться».

А чтобы в эту часть проехать, нужно было обязательно пересечь лощину, которая немцем простреливалась. Ну мы уже приспособились и знали, что если скорость резко менять, то немецкий артиллерист не сможет правильно снаряд положить: один обычно разрывается позади тебя, другой впереди, а третий он не успевает – ты уже проскочил.

Ну вот выскочили мы из-за бугра и вперед. Бах-бах, — пронесло и на этот раз. Остановились в перелеске, ждем – а трибунала-то нашего нет, не едут и не едут.
Спрашиваю шофера: «Ты точно видел, что немец мимо попал? » — «Точно, — говорит – оба разрыва даже не на дороге были! »

Подождали мы их с полчаса и поехали дальше сами. Ну все я там выяснил, насчет новобранца: бежал в тыл, кричал «Мама», сеял панику итд. Поехали обратно.

Приезжаем на КП. «Что случилось с трибуналом? », — спрашиваю. – «Ничего не случилось», — мне говорят. «Они сейчас в столовой чай пьют».

Вызываю командира комендантского взвода, приказываю немедленно доставить трибунал ко мне. Через пять минут приводят ко мне эту троицу. Один еще печенье дожевывает. Спрашиваю: «Куда вы делись? Почему не ехали за мной, как я приказал? »
— «Так ведь обстрел начался, товарищ Генерал-Полковник, поэтому мы назад и повернули. »

Говорю им: «Обстрел начался, значит, бой начался. А вы меня бросили в этом бою, струсили. Кто из вас законы военного времени знает? Что полагается за оставление командира в бою и бегство с поля боя? »

Побелели. Молчат. Приказываю командиру комендантского взвода: «Отберите у этих дезертиров оружие! Под усиленную охрану, а завтра в 09: 00 расстреляйте всех этих троих перед строем! » Тот: «Есть! Сдать оружие!
На выход! »

В 3 часа ночи звонит Хрущев (член Военного Совета нашего фронта). «Иван
Михайлович, ты что вправду собираешься завтра трибунал расстреливать? Не делай этого. Они там уже Сталину собрались докладывать. Я тебе прямо завтра других пришлю взамен этого трибунала».

«Ну уж нет, — я Хрущеву говорю. – Мне теперь никаких других не нужно!
Только этих же хочу. » Тот засмеялся, говорит: «Ладно, держи их у себя, раз хочешь».

И вот аж до самого конца войны мне ни одного смертного приговора больше на подпись не приносили.

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

 * * *

Рассказал мне как-то друг, как ему служилось в армии еще в 80-ых годах. У них то и дело учения проходили, и вот на одном из таких произошло это событие. На их пост должны были напасть диверсанты, по секрету им сообщили, что "враг" будет на газ-66. Далее от его имени: Лежим мы значит втроем в кустах, вооруженные до зубов (взрывпакеты, дымовухи и конечно же наш старый, надежный калаш с холостыми патронами), ждем 66-ю. Увидев подъезжающую машину в метрах ста, подожгли взрывпакет (фитиль) и кинули его вместе с дымовухой на дорогу, одновременно с этим выпрыгивая из кустов и пуляя из своих автоматов. К нашему удивлению машина вместо того чтобы останавливаться дала по газам с бешенной скоростью удрала... Только потом мы поняли, увидев гражданские номера машины. Уж не знаю, чего они там подумали, но уж точно страху натерпелись.
Дима

Ваша оценка: -2 -1 0 +1 +2

 * * *

1 .. 62 .. 81 82 83 .. 92 .. 182