В какой-то момент пацан начинает наступать на ногу пожилому мужчине, все быстрее и все сильнее. Это постепенно стало очень раздражать практически всю очередь. Пожилой мужчина поворачивается в матери этого пацана:
— Скажите, чтобы ваш сын прекратил наступать мне на ногу.
Мать, даже не поворачивая голову на голос, отвечает безапеляционно:
— Я своего сына воспитываю без авторитарного давления!
И мозоли старика подвергаются постоянному нападению по-прежнему!
Вдруг невзрачный молодой человек достает из сумки банку с медом и опрокидывает ее на голову мамаше оболтуса. Прежде чем она пришла в себя и попыталась что-нибудь сказать, молодой человек говорит:
Было это давненько, лет тридцать назад в Ленинграде. Мастер театрального курса, народный артист СССР, не буду называть его имени — он, к сожалению, уже покойный. Царство ему небесное.
После очередной большой роли в кино, наш мэтр, наконец, купил долгожданную машину Волгу, и будучи человеком широкой души, позвал весь свой
курс в дорогой ресторан обмыть покупку. Сыпались многочисленные тосты за учителя, за безаварийную езду и т. д.
Но шалопаи-студенты, решили разыграть своего любимого учителя: они отвлекли его разговорами, вытащили из кармана ключи от Волги, один сбегал на улицу и переставил машину в соседний с рестораном двор. Мастер пил немного — еще за руль, счастье и так его пьянило. Был он весел и разговорчив. Сходил даже позвонить, отпроситься у жены на подольше, но не вышло — засобирался домой. Ребятам сказал: — Вы сидите, сидите, дело молодое, еще десерт принесут, а я поехал. Не переживайте, я за все заплатил.
— А можно мы вас до машины проводим, ну пожалуйста, мы вам ручкой помашем...
— Да ладно, насмотритесь еще на меня, сидите, танцуйте.
— Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
— Ладно, идемте.
Все высыпали из ресторана, и подошли к пустому месту на тротуаре.
Учитель впал в истерику: — Где!? Украли! Угнали! Новая машина!
Задыхаюсь... Сердце, ой… Больно. Как же так?
Студенты, видя, что переборщили, сразу загалдели: — Не переживайте. Это мы. Глупая шутка. Простите нас...
— Где моя машина!!!?
— Тут во дворе, не волнуйтесь, пойдемте.
Учитель, задыхаясь, побежал во двор.
А во дворе Волги не было...
— Где машина!!!?
— Должна быть тут…ее и вправду угнали…
Старый мастер привалился к стене и стал сползать на землю.
— Мне уже не важно, в чем ваша шутка, я умираю ребятки... Я не держу на вас зла... Прощайте...
— Не умирайте!
— Мы убили его!
— Как мы сможем теперь жить на свете!!!?
Вдруг, мастер курса встает, отряхивает плащ, у всех немая сцена.
— Ну что я вам скажу ребятушки, для третьего курса, слабоватенько. Когда вы меня в ресторане отвлекали разговорами, чтоб вытащить ключ из пиджака, оценка 2. Сразу не поверил. Но вот запомните свое внутреннее состояние, когда вы голосили нелепый, но актерски очень сложный текст:
— Не умирайте!
— Мы убили его!
— Как мы сможем теперь жить на свете!!!?
Тут претензий нет, я поверил, потому, что вы ничего не играли. В будущем такая нотка вам всем пригодится. А чего вы рты пооткрывали, и какой балбес не поставил машину на ручник?
— Это я...
— Ладно, проводите меня.
Учитель зашагал в соседний двор, студенты засеменили за ним. Там он сел в машину, завел мотор. Выглядывая из окна, улыбаясь сказал:
— Вы хотели переиграть народного артиста СССР? Дети.
Обратный путь требовал новых ничтожных денег, мелочи у нас не осталось, так что мы потащились в забытое богом облезлое кафе.
В кафе сидели не очень приветливые турки. Это явно было специальное кафе для диаспоры, и нас там подробно рассмотрели с интересом и недоумением.
Но деньги разменяли, мы сели в следующий трамвай и уехали в сторону центра.
А по возвращении обнаружили, что с нами уже нет дорогой зеркальной камеры, притом чужой — перед поездкой мы ее одолжили у наших друзей.
Камера явно осталась в турецком кафе. А значит, ее уже перекрасили, разобрали и продали по частям. Но мы обязаны были проверить и потребовать. Хотя бы с обидой посмотреть туркам в глаза.
И тут возникло две проблемы. Первая — мы не запомнили, откуда приехали. Вторая — ничтожные деньги на проезд опять закончились. Поэтому мы выбрали аутентичный русский путь и пошли обратно пешком по шпалам.
Интуиция должна была нам подсказывать, на каких развилках не надо сворачивать.
Возвращение равнялось примерно пяти километрам по незнакомому зимнему городу. Когда мы наконец увидели кафе прямо по курсу, из кафе прямо по курсу увидели нас.
Нам махали из окна и трясли сумкой с камерой. Нам радовались, хлопали мужа по плечам, просто так напоили кофе, подарили мелочь на проезд и, как могли, объяснили, что они всю голову тут сломали, пока думали, где и как нас искать.
И одна пожилая турецкая женщина показала на камеру, на меня и ласково погрозила пальцем, что в переводе с турецкого означало "больше не разбрасывайся ценными вещами, дорогая".
И мы наконец вернулись в свою гостиницу. Без фото ратуши, но с возросшей верой в человечество в отдельно взятом трамвайном депо.
У меня ребёнок в двадцать лет путешествовала в одиночку по Бразилии. Сейчас думаю: как хорошо, что я была ещё намного моложе и глупее и, вообще, выжила эти месяцы. Когда она посреди ночи сообщила мне, что на последние 5 евро зашла в интернет-кафе в каком-то богом заброшенном городке, чтоб написать мне, что банкомат съел её кредитку, и она не может даже переночевать в гостинице, которую забронировала, то последняя надежда у меня была, что она выживет эти 20 часов, пока я буду до неё добираться Но она справилась (почти) сама.
Tам такие люди оказались, что я рыдала уже не от ужаса, а от благодарности. Пожилая женщина прихватила моего ребёнка прямо от банкомата, привела домой, накормила, ей отдали лучшую постель в доме. А с утра она отвела её к автобусной остановке и велела знакомому водителю бесплатно отвезти ребёнка в соседний город, где была некоторая цивилизация, чтоб она могла получить деньги, которые я ей послала через Western Union. А сама бабуля в это время за шкирку приволокла двух полицейских, которые вскрыли банкомат и достали дочкину карточку.
Жила у нас кошка. Тварь ещё та. Старая дева. Её так и звали — Старая. И тут принесли в дом котёнка. Милое, шебутное, уличное котэ, которое ест один кусок, животом лежит на втором и лапой держит третий. Так вот, Старая невзлюбила её с первого мява. И лупила когтями, почем зря, аж до крови. За Рику, конечно, заступались все домашние.
Дальше картина маслом:
Сижу я в кресле а-ля-ракушка. То есть, не видно меня ни с какой стороны. Смотрю телик. Тут в зал заходит Рика и располагается посреди ковра наводить марафет. Тут её взгляд цепляется за Старую, которая, набычившись, с выраженим на морде "как вы меня все бесите! " сидит на стуле. И... дикий истошный мяв разрывает тишину. Рика орет, как будто её бьют. Через минуту в зал залетает маман с полотенцем, лупит им Старую с воплем "Да что ж ты, тварь, делаешь! " и утаскивает Рику в кухню заедать стресс вкусняшкой.
В "лихие" годы имел эрдельтерьера (вечная ему память), довольно большого — 38 кг. Как известно, эрдельки очень веселы, игривы, любят детей. А в придачу, я ("цивильный" человек) выдрессировал его по полной полицейской программе. Возвращаясь (есессено, с псинкой) с вечерней прогулки, нарвались на стаю гопников (или
они на нас, сразу не поймёшь) — дай мелочи... а не пойти ли вам всем куда-нибудь... а мы сейчас тебя закопаем... ОХРАНЯЙ (это я собачке). Сам встал спиной к стене дома. Далее всё повторялось каждые полгода (видимо, у них — сезонные обострения псих. заболеваний): 12-15 пьяных и безголовых товарищей пытаются прорваться ко мне, цуцик РАБОТАЕТ на дистанции поводка (2 метра), клацает 5-и сантиметровыми клыками, иногда доставая мясо наиболее глупых нападавших. Я спасаю шайку от полного разгрома, не спускаю друга с поводка, вызываю полицию. Приезжают служивые. Шайка дружно начинает плакать: мы стояли, курили, а этот.... пик... пик... пик, сразу натравил на нас собаку. К полицаям в машину набились пострадавшие, я с псом поехал в своей машине. В комиссариате опять цирк: они — несчастные, покалеченные, а я — злодей. Чую, могут "пришить дело", ведь пёсик покусал людей, а у нас с этим строго. Я предложил окончить спектакль (зрителей, довольно плотно стоявших вокруг меня, было много): 7-8 "служивых" и 5-6 "пострадавших) просто: полицейским сказал — смотрите, и дал другу команду "рядом" (выполнена безукоризненно) и отстегнул поводок. Полицаи слегка напряглись... Спрашиваю: детки, как я натравливал на вас собаку? Ты грязно ругался и орал "ФАС" и "КУСАЙ". Я громко говорю ФАС, Кусай... А псина сидит на месте, как глухой. Видя такое, полицаи заулыбались. Несмотря на все старания "молодёжи" (размахивания кулаками перед мордой пса, крики, топание ногами), друг сидел, как каменный, демонстративно отворачиваясь от мощного запаха перегара. Никто из гопников не знал, что мой пёс может напасть только при команде "возьми". Полицаи нас отпустили, а "пострадавшим" "выписали" за мелкое хулиганство. Так повторялось каждые полгода, 9 лет (всё-таки, какие гопники тупые!).
Уж не знаю, насколько правдива байка, но жил был очень недоверчивый электрик. И вот как-то надо было ему с напарником отремонтировать линию питания станков на заводе, киловатт на 50. Памятуя о количестве дураков на родном заводе, электрик, кроме обязательной таблички, оставил у щитка еще и напарника с дрыном. Но так как электрик был очень недоверчивый, то линию он еще и проверил, без особого удивления констатировав наличие напряжения.
Мимо щитков прошел главный инженер и увидел бездельника-напарника, коего отправил по ответственному заданию. Есть такой вид долбое[ж]ов-начальников, которые, в принципе, не слушают никаких возражений или контраргументов, ибо "им виднее"... И всё тут. Напарник пытается возразить, а ему от этого начальника прилетает в рыло и фраза "[ман]дуй работать! Ишь, расселся тут". Потом прошел главный механик, который, не увидев напарника, т. к. знал об особенностях своего недоверчивого электрика, решил, что все починили, а табличку забыли убрать. И включил рубильник.