В далеком 86-м работал я учеником сварщика на одном заводе. Стоял он на окраине города, и возили нас туда на служебных автобусах. И был в этом цеху один дядька, Мироныч, лет пятидесяти, казался он мне тогда древним стариком. У дядьки была замечательная особенность — он врал.
Врал виртуозно. Он был гений вранья. Именно не обманывал, а врал. Бескорыстно.
Все его прекрасно знали, и любили именно за это. Так вот, приехал наш автобус, выгрузились мы возле проходной, стоим- курим-травим.
И тут мимо бежит Мироныч. Один мужик ему со смехом: "Слышь, Мироныч, соври-ка че-нибудь! "
"Данутянах! Некогда мне. Там Куликовский пруд спустили, рыбы полно. Надо быстрей отпроситься у мастера, и мешок еще найти. А то ребятня все растащит! "
И скрывается на проходной.
Мужики охреневшими глазами посмотрели друг на друга, и не сговариваясь ломанулись в сторону Куликовки, забив на мастеров, план и прочие прелести. Рыба! На халяву!
Я, как сопливый, остался в цеху их прикрывать.
Через час мужики вернулись злые как черти. А Мироныч, бегая от них по цеху, орал: "Че вы, мля! Сами же просили соврать!"
Врунов я с тех пор повидал много.
Но чтобы вот, на лету, не задерживаясь ни на долю секунды, на[дол]бать два десятка прожженых мужиков по их же собственной просьбе! Это высший пилотаж!
Боевик ИГИЛ: "Если ты мусульманин, перескажи суру из Корана".
Христианин рассказал стихотворение из Библии.
Боевик ИГИЛ: "Хорошо, можешь ехать".
Через несколько минут жена, едва переведя дух, говорит мужу: "Не могу поверить, как ты пошел на такой риск. Почему ты сказал, что мы мусульмане? Если бы он узнал, что ты врешь, он убил бы нас обоих! "
Однажды меня укусил шершень. Ощущение такое, будто палкой ударили. Но это только начало. Потом руку раздуло. Неимоверный зуд, плюс сильнейшая головная боль. Температура — под 40, озноб, пот холодный. Прошло через две недели. Первые три дня думал, что кони двину.
И вот как-то сижу, пардон, в деревенском сортире. Залетает эта красота, с палец величиной. И я его, автоматически, газетой — бабах! И оно падает... мне в штаны. И там теряется. Жуть! У меня в штанах — шершень! Помня, что было у меня с рукой... На ногах — офицерские сапоги и солдатские галифе (на даче ходить — лучше не придумаешь). Как выскочил из этой сбруи — не помню. Ощутил себя уже босиком, без штанов, стою перед сортиром. И в моих брюках — этот монстр!
А история выражения такова. Как-то через деревню проходило воинское подразделение под командой офицера. На пути им встретилась девушка (ну совсем простая деревенская девушка). Офицер скомандовал солдатикам остановиться и обратился к ней с просьбой подсказать дорогу (заплутали малость). Девушка длинно и путано стала ему объяснять направление на местном диалекте. Командир долго слушал и никак не мог врубиться в то, что она говорила. Наконец, потерял терпение и спросил: