Мне было четыре, когда не стало матери. Отец женился на 17-летней девушке, и она забеременела. Вскоре папа запил, бил жену.
Однажды я пролил воду, и он меня сильно ударил, впервые. Ночью, когда он вырубился, мачеха собрала вещи, взяла меня и кошку, и мы сбежали. Мотались по ее друзьям. Она много работала, поставила нас с сестрой на ноги, обеспечила будущее. О прошлом стараемся не говорить, но я помню, как в ту ночь, когда мы ушли из дома, я назвал ее мамой. И с того момента она стала самой родной.

Недавно шла по улице и наблюдала, как женщина на повышенных тонах отчитывала дочь лет пяти за то, что та измазала платье мороженым. Проходящий мимо парень сказал: "Женщина, не орите на ребенка! ". Девочка тут же выдает: "Действительно, женщина, хватит на меня орать! "

На четвертом курсе нам преподавали психологию.
Факультет второго высшего образования. Студенты — вполне сознательные здоровые дяди. 30-40 лет.
Преподаватель, миниатюрная молоденькая девочка, похожая на одуванчик, влюбленная в свой предмет и самое себя, весело чего-то щебетала.

то что бы мне было легче, но веселее безусловно. Я устраивал спектакли из чего угодно, например: У нашего взвода комсомольское собрание. Командир взвода — старлей:
— Товарищи комсомольцы, у нас в стране перестройка и ускорение, поэтому предлагаю вызвать первый взвод на соцсоревнование, какие будут предложения?
Поднимаю руку, получаю слово:
— Товарищ старший лейтенант, я предлагаю не вызывать их на соревнование.
Так и им спокойнее и мы не проиграем...
— Что за ерунда, это странная позиция, а как же померяться силами и умениями в настоящем соревновании, отстоять честь нашего четвертого взвода?
Опять беру слово:
— Раз у нас гласность и открытость, то скажу за себя. Лично от меня не зависело, попасть в наш взвод или нет, без меня решили, даже в каком городе я буду служить и даже в какой республике. Так же никто не спрашивал, в каких я желаю служить войсках. Я, например, желал бы служить в разведке, лежал бы на своем домашнем диване и разведывал бы, что сегодня по телику. Так, что если честно, то я дорожу честью нашего взвода точно так же как и первого.
Старлей начал терять лицо:
— Ах так, тогда вы в субботу вместо кино, будете подметать спортгородок!
Беру слово:
— Поскольку мы тут люди подневольные, и будучи на свободе ни за что бы не пошли на черно-белое кино про красный Туркестан, то нам все равно — та неволя или эта.
Мои товарищи меня поддержали:
— Лучше на воздухе в цветном спортгородке, чем в душном черно-белом кино.
Я продолжаю:
— Да и потом, мне кажется, что член комсомольской организации, не должен грозить репрессиями всей комсомольской организации взвода.
Старлей позеленел и заорал: Вы не понимаете, уроды, если мы не проголосуем за мое предложение, то меня вздрючат в штабе, а я буду дрючить вас!!!
Поднимаю руку:
— Товарищи комсомольцы, предлагаю проголосовать за предложение командира взвода и вызвать этот несчастный первый взвод на соревнование, чтоб нашего командира не вздрючили в штабе. Кто за?
Старлей закрыл голову руками и тихо шептал под нос:
— Что, б%%%ь, я тут делаю... . ?
В результате вместо часовой борьбы со сном, мы весело провели время.
А самый первый раз, когда я "включил" Швейка, был в первые дни службы, когда командир роты спросил:
— Есть ли бытовые жалобы?
Я честно признался, что у меня какое-то куцее и короткое одеяло, ноги из под него торчат. Капитан «включил Петросяна»и выдал солдатскую шутку допетровской эпохи:
— Одеяло короткое? А ты отрежь от него полоску сверху и пришей внизу, там где ноги.
Все заржали, кроме меня. Назавтра, когда мои сержанты доложили командиру, что я так и поступил, командир, посмотрев на мое сшитое белыми нитками одеяло, спросил: — Ты что, идиот…? Я ответил: — совет и вправду странный, но я подумал, что Вы не посоветуете ничего плохого, что навредит Вашему подчиненному или имуществу роты. Капитан сразу приказал выдать мне новое и больше со мной не шутили ни офицеры, ни сержанты, а я спал под большим нулЕвым, теплым одеялом и про себя благодарил своего дедушку Васю.