Двое служащих газовой компании, старший инструктор по обучению и молодой стажер осматривали счетчики в коттеджном поселке.
Они припарковали свой грузовик в конце переулка и направились пешком, заходя в каждый дом для проверки счетчиков.
Завершив проверку счетчика в последнем доме они вышли на улицу.
Хозяйка дома, женщина лет пятидесяти провожала их взглядом из окна своей кухни.
Старший инструктор предложил своему младшему сотруднику пробежаться назад к грузовику, чтобы доказать, что сорокалетний мужик может обогнать молодого.
Когда они пробежали уже почти пол пути, они поняли, что та женщина из последнего дома бежала прямо за ними.
Они немедленно остановились и спросили ее, что случилось.
«Когда я увидела двух газовщиков, стремительно бегущих прочь от моего дома», задыхаясь ответила женщина, «я решила, что мне лучше убежать тоже! »

Сила воспитания (правильного)
Сидели тут в одной компании и человек рассказал.
В Советские еще времена попал он служить в хозвзвод при санатории для высшего начсостава, на Черном море. Сами понимаете, красота, теплота, молоденький персонал, фрукты, рай да и только. Да и работка — там покрась, тут прибей, здесь проведи.
Понятно, при таком раскладе деградация личного состава должна была происходить быстро и неконтролируемо.
И происходила бы, абы не грандиозная личность — командир взвода страшный прапорщик Ж.
Каждые несколько дней Ж. неотвратимо посылал нескольких бойцов в короткую "командировку" в соседнюю часть стройбата, где их с нетерпением ожидал местный контингент.
По прибытию, бойцы сразу же получали кирки, лопаты и п... ы. И через два-три дня возвращались просветленные, присмиревшие, с исправленной кармой.
Ст. прапорщик Ж. справедливо гордился, что при нем ни залетов, ни закосов в хозвзоде не было, от слова совсем.
А от себя рассказчик добавил, что методикой Ж. пользуется сам всю жизнь и с огромным успехом. Вот она, сила воспитания.

Но у Вани было одно редкое достоинство: практически портретное сходство с Жаном-Клодом ван Даммом, которое он подчеркивал, посещая качалку, нося майки-алкоголички и выливая на голову тонны геля для укладки. Короче, все девочки были его.
Но Ванино хулиганское сердце отчего-то лежало к тихой отличнице Козыревой, серой мышке, ходившей в клетчатом платьице с кружевным воротничком и говорившей всегда полушепотом. Козырева от неожиданности ответила Ване горячейшей взаимностью, прогуляла пару уроков, получила тройку по биологии и попробовала курить. После школы они с Ваней каждый день целовались в заброшенном детском садике, а мы подглядывали, завидуя черной завистью и желая Козыревой провалиться сквозь землю.

Но однажды сладкая парочка подошла к нам с крайне смущенным видом. Выяснилось, что родители Козыревой, очень интеллигентные люди, горят желанием познакомиться с новым другом дочери, а это будет очевиднейший эпик фэйл. Мы уселись все вместе на лавочку и за двадцать минут придумали хитрый план.

Ваня придет к Козыревой как бы неожиданно, чтобы родители не думали, что он "держит марку" ради них. Обменяется с ними парой вежливых реплик (Ваня, пыхтя, заучивал: "Благодарю вас, я не голоден", "О, у нас дома такая же репродукция на стене!", "Интересуюсь биологией и химией, кем хочу стать, еще не решил") и поведет Козыреву гулять.

В назначенный день и час Козырева с трепетом ждала возлюбленного дома, но за пять минут до часа Ч мама потребовала, чтобы дщерь сбегала за хлебом. И Козырева побежала со всех ног. Ваня разминулся с ней совсем немного. Дверь открыл интеллигентнейший Козырев-папа и узрел стеснительного симпатичного отрока в отстиранных до первозданной голубизны джинсах и отглаженной рубашке, судорожно сжимающего длинный стебель здоровенной розы.
— Здравствуйте, а Лена дома? — вежливо спросил отрок.
— Нет... — начал папа, только собираясь объяснить, что Лена ушла за хлебом и скоро вернется. Но Вова впал в панику: контролировать отсутствие обсценной лексики в речи было непросто, а тут еще и все пошло не по плану.

— Б**, а ты не п***ишь? — очумело спросил он и уставился на папу в ожидании ответа.

Два месяца после этого мама позорно водила Козыреву в школу по утрам и уводила за ручку после шестого урока.