будут.
В общем, очередное занятие ведет замком по вооружению, скучающий персонал выстроен в каре перед боевым вертолетом МИ-8. Тема занятия — заряжание блока НАР, то есть неуправляемых авиационных ракет. Замком рассказывает, что надо обязательно убедиться, что в турели блока не осталось случайно забытого реактивного снаряда, чтоб не произошел непроизвольный выстрел. Затем, нажав кнопку, следует привести блок в исходное состояние (показывает), турель делает оборот и останавливается в положении заряжание. Затем вставляем снаряд (вставляет)... в этот момент подбегает караульный:
— Товарищ полковник, вас к телефону.
Полковник тихо матерится, обещает вернуться через несколько минут и через несколько минут таки возвращается.
— Так, на чем мы остановились? Ну да, надо привести блок в исходное состояние.
И нажимает кнопку. Блок прокручивает турель, обнаруживает вставленную ракету и, согласно алгоритма, выстреливает ее прямо в направлении стоящего каре. Элемент везения заключается в том, что вертолет на площадке стоит задравши нос, так что НАР уходит над головами, оставив дымный след. Никто не успел и моргнуть, что называется.
Теперь полковник матерится громко, кричит:
— Командиры за мной!
И вместе с парой отцов-командиров, оказавшихся на месте занятий, прыгает в штабной газик. Кто-то из луганчан возможно помнит, что за аэродромом училища были бахчи. Вот по этим бахчам и поскакали на армейском козлике, стараясь не потерять направление. Вскорости траектория приводит их к будке сторожа, где сидит вконец окуевший дед.
Замком осторожно подходит и конспиративно интересуется:
— Батя, ты тут ничего необычного не видел?
— Видел. Небо ясное, ни тучки, а тут вон в дуб молния как еб@нет. Напополам.
Глянули, точно — невдалеке разваленый дуб дымится.
— Ну это сухие грозы. Бывает, — говорят деду.
И, успокоенные, поехали заканчивать занятие.

обязанность была мне не в тягость, дети – народ
забавный, с ними не соскучишься. Один случай особенно запомнился.

Пришел я к одной из наших сотрудниц с подарком для ее дочки Юли. Очень
приличная семья, — интеллигентная мама, непьющий папа, благообразная
бабушка. И в центре всего этого – Юленька. Чувствуется, что все в ней
души не чают и вкладываются в Юлю изо всех сил. И Юленька развита не по
возрасту. Речь правильная, слова выговаривает старательно, а песенок и
стишков знает – любого школьника за пояс заткнет. Понравилась мне эта
девочка. И Дед Мороз ей понравился. Знаете, так бывает, что есть у людей
контакт. Она уже и песенку спела и стишок рассказала, и станцевала, ну,
вся программа выполнена, пора бы мне дальше идти, а ей не хочется, чтобы
Дед Мороз уходил, да и мне общаться с ней приятно. И вот Юленька
вспомнила что-то:
— Дедушка Мороз, а хочешь, я тебе частушку спою?
— А что, давай!
Юленька одну ручку уперла в бочок, другой повела по кругу и запела,
очень мелодично, с окающими интонациями:
— Как пО нашей речке, речке-гавнОтечке…
У взрослых округлились глаза, когда услышали такое неинтеллигентное
слово. Ну, и я подозреваю, многие знали концовку этой частушки…
И Юленька не подвела. Она подбоченилась, топнула ножкой и с чувством, я
бы сказал – как-то смачно, выдала:
— Эх, #б твою мать, плыли две дощечки!
Все так и ахнули. Повисла неловкая тишина. Мама побледнела, папа
покраснел, бабушка позеленела. А ребенок-то стоит, ждет, когда его
похвалят…
Положение спас Дед Мороз. Я заржал. Не засмеялся эдаким театральным
смешком, а именно заржал совершенно неинтеллигентным смехом. А за мной
уже засмеялись все остальные, да и Юленька заулыбалась, довольная
эффектом.
— Где же ты эту частушку выучила? – спросил я с трудом сквозь слезы.
— Я летом к бабушке в деревню ездила, там научилась – призналась
Юленька.
В общем, как не оберегай детей от ненормативной лексики, они ее все
равно выучат.