затонул во льдах, и перед тем, как экипаж с членами его семей (ехали на Север, будто в круиз на «Титанике») стали потихоньку вывозить авиацией, предстояло пересечь пятьсот верст по льдам, торосам и вечной мерзлоте на собачьих упряжках. Дело шло медленно, да и жратвы стало не хватать – причем и собакам тоже. К одному из ночных привалов доехали совершенно измученные, и тут, к всеобщему ужасу, выяснилось, что с одних саней свалилась куда-то во тьму и пургу большая часть провизии!
Мало того – во время экспедиции на «Челюскине» родилась девочка, которую назвали Кариной (дело было в Карском море), и вот задремавшая и безмерно уставшая мать выпустила ее из рук. Но, несмотря на стенания матери, искать девочку не стали: тьма, пурга сбивает с ног, следы моментально заметало.
Стали думать совсем о другом: из чего, а точнее кого, сварить похлебку.
Обратились к каюру. Он понимал безвыходность положения и согласился пожертвовать одним из своих коренников – те были более крупные экземпляры, чем простые ездовые лайки. Коренника помоложе кликали Чок, а постарше Хамит. Каюр взвесил все «за» и остановился на последнем – тот свое уже пожил. Похлебку решили сварить с утра, чтобы набраться сил перед дорогой.
…Ночью каюр проснулся от негромкого детского плача: рядом стоял Хамит и держал в зубах всхлипывающую, но вполне себе живую и незамерзшую Карину
– собака так аккуратно ее несла, что девочка не распеленалась (Карина жива до сей поры). Но это еще не все – Хамит на собственном хребту утерянную провизию исхитрился приволочь.
На привале начался настоящий праздник. Не участвовал в нем только коренник Хамит, ушедший куда-то в ночь: он-то догадался, что люди хотели его сожрать, и более не верил в благодарность двуногих.